– Ольга! – ее внезапно выброшенная вперёд правая ладошка заставила его стушеваться и на мгновение лишиться скоординированной речи.
Высокая, чуть выше его, брюнетка, стройная, обвораживающе красивая, с необыкновенно правильными чертами лица, зеленоглазая, в бежевой кофточке и черных облегающих кожаных легинсах, она сразу и прочно завладела всем его существом.
– Давайте, поболтаем! – Ольга стремительно исчезла в проеме коридора и уже через мгновение присела на невысокую табуретку за кухонный столик.
Он медленно прошел за ней, отодвинул другой табурет, медленно сел, повернувшись к ней, наклонившись в ее сторону, глазами словно соединившись с ее взглядом.
– Вы хотите продать комнату и двухкомнатную квартиру и купить трёхкомнатную?
Он кивнул, все так же не отрывая от нее пристального взгляда.
– Я должна посмотреть документы. Они у Вас с собой?
Пока он доставал бумаги, Оля сидела практически неподвижно, перекинув ногу на ногу, изредка хлопая ресницами, улыбаясь, являя собой ту неизъяснимую грацию молодой и прекрасной женщины, которая знает наверняка, что нравится мужчине. На взгляд ей было тридцать два года, возраст расцвета женской красоты, подобно цветку распускающейся в лучах утреннего солнца. Она быстро и внимательно просмотрела бумаги, задала несколько несущественных вопросов и предложила назначить встречу уже на месте, чтобы своими глазами увидеть все, с чем ей предстояло работать.
Когда он спускался вниз и выходил на улицу, то задел плечами двери лифта, а при выходе из парадной задумался так, что не сразу сообразил, где находится кнопка от домофона.
«Оля», – пело все его существо, и все вокруг было Оля. Буквы номерного знака едущей впереди машины складывались в ее имя, сентябрьское солнце, мягко светившее в лобовое стекло, излучало ее имя, осенние листья кружили в вальсе, имя которому было Оля. Он ехал, маневрировал и перестраивался, и слушал внутри себя музыку любви, любви внезапной, любви к ещё несколько минут назад незнакомой женщине, тем более прекрасной, чем менее ожиданной.
Дверь открыла жена. Он поцеловал ее, вошёл в маленькую квартиру в пятиэтажке, принадлежавшую жене и ее брату, где сейчас в тесноте да не в обиде размещались четверо человек, одной из которых была их пятилетняя дочь, в тесноте, красноречиво свидетельствовавшей о необходимости расширить пространство и, наконец, обрести собственный угол. Музыка звучала все так же. Верхней частью своего существа он общался с окружающими, разговаривал, отвечал на вопросы и сам их задавал, а внутренней глубинной сущностью был настроен на нее. «Оля», – снова прозвучало внутри, и он замер на секунду, продолжительным взглядом задержавшись на лице жены. Красивая женщина, стройная брюнетка в его вкусе, была все так же соблазнительна в свои сорок плюс лет, все изгибы и уголки ее тела обещали призывный секс не далее как ближайшей ночью. И он, одной частью рассудка понимая это и представив, как привычно возьмёт ее и будет долго терзать ее голую, отнимая время и силы у сна, другой частью стремился к той, другой, новой, внезапной.
Стремительно подбежала дочка, рюкзачком напрыгнула за спину, по бокам свесились ее цепкие лапки, ручки обвили шею.
– Пяпа, – проверещало маленькое, любимое, им же самим избалованное существо. Он покрутил ее справа налево и обратно, нагнулся вперёд, делая вид, чтобы вызвать у нее весёлый испуг, что проводит бросок через себя, ссадил на пол, снова, только спереди, взял на руки и поцеловал в каждую ямочку на щечках.
– Пяпа, – снова повторила дочка, и вдруг его пронзило мучительное чувство, когда он вспомнил, как улыбалась ему Оля и как такие же ямочки появлялись у нее.
– Ты раздеваешься? – спросила жена, и только сейчас он очнулся и заметил к своему неудовольствию, что все так же стоит в куртке и обуви, что жена таким образом может заменить, что с ним происходит что-то необычное и начать задавать вопросы, тогда как пока это было только его внутреннее чувство, которым он ни с кем ещё пока не делился, даже с той, в которую так стремительно влюблялся прямо сейчас, онлайн.
С женой они жили уже более десяти лет. Их роман начался со знакомства, перетекшего в горизонтальное положение, и, если там и не было страстной любви, то всегда был секс, к которому он стремился; известие о том, что скоро их станет трое, окончательно расставило приоритеты и узаконило отношения. Теперь, когда отшумели основные бури, улеглись конфликты и подрос ребенок, их отношения горели ровным огнем, в котором не было страстных всплесков, но было сексуальное влечение.
И вдруг появилась она. Оля. Ему, конечно, и раньше нравились другие женщины просто потому, что мужчина, как волк, которого сколько ни корми, он все равно на сторону смотрит. И западали внутрь, и вызывали желание. И разыгрывалась фантазия, которая уносила его в заоблачные дали, но всегда свое брала реальность и приземляла голову, летавшую в облаках, обратно на землю. Но такой, как сейчас, музыки он не слышал никогда. И она звучала в нем торжественным гимном, который хотелось слушать и которому хотелось повиноваться.
Они снова встретились через два дня, на этот раз уже на поставленной на продажу квартире, далеко на Гражданке, на краю города. Практически одновременно подъехали к самой парадной, в одно время вышли из машин, причем он не мог не отметить, сколько необъяснимой грации и волнующей женственности было в каждом ее движении.
