ПОЧЕМУ МЫ НЕ ИДЕМ В НОГУ
С ПЕРЕДОВЫМИ СТРАНАМИ?
Абел Аганбегян, академик РАН
Общеизвестно и мало кем оспаривается утверждение, согласно которому более развитые страны демонстрируют менее развитым картину того, что ожидает их в будущем. По всем без исключения экономическим и социальным показателям Россия существенно отстает от развитых стран мира и особенно от их авангарда – стран G7: США, Японии, Германии, Великобритании, Франции, Италии и Канады.
Но Россия не просто страна, отстающая от развитых государств. Особенность нашей страны заключается в том, что мы встали на путь в направлении цивилизованного развития всего 20 лет назад – после 70 с лишним лет развития социалистической системы хозяйствования с централизованным управлением, с директивно-плановой экономикой, с господством общенародной собственности, с огосударствлением всех сторон жизни общества, с диктатурой Коммунистической партии, с консервативной формой авторитаризма самой власти. От этой системы мы хотим перейти к рыночной экономике, основанной на преобладании частной собственности и стимулирующей развитие демократических начал в обществе, свобод и прав человека.
Этот путь передовые страны мира проделывали, в среднем, в течение двух столетий. Перед нами богатейший опыт разных стран на различных этапах их развития. Те или иные страны пробовали разные пути решения тех или иных проблем, в этих странах были собственные подходы, например к формированию своих налоговых систем, построению государственного бюджета, развитию пенсионной системы, созданию современного здравоохранения. По отдельным направлениям, испробовав разные пути, страны пришли к близким результатам – по-видимому, к самым эффективным: налоговая система, пенсионная система, жилищно-коммунальное хозяйство и др., где различия между странами не так существенны. В других случаях, как, например, в здравоохранении, наблюдаются весьма разные модели, но каждая из них имеет свои специфические основания в конкретной стране – в одних странах это полностью государственная система, в других – система, основанная на обязательном частном страховании, в третьих система базируется на частно-собственническом подходе.
Меня всегда удивляет, почему мы не используем апробированный, эффективный зарубежный опыт. Зачем создаем свою специфическую, отличную от всех существующих систему в той или иной сфере – с заведомо худшими показателями, низкой эффективностью и видимым тупиком в перспективе ее развития. Что движет нами в этом случае, когда все вокруг поступают по-другому? Честно скажу, я не нахожу убедительного ответа на этот вопрос.
Чтобы не быть голословным, перейду к конкретным отраслям. Возьмем формирование жилищно-коммунальной системы. Во всех передовых странах эта система базируется на частной собственности и конкурентной среде, характеризуется рыночными ценами, как и все другие продаваемые и покупаемые блага. Почему в нашей стране здесь до сих пор во многом сохраняется неэффективная государственная собственность с дотациями на содержание жилья, особенно с учетом его полной стоимости, в том числе капитальных вложений на его воспроизводство? Почему только у нас государство тратит триллион рублей на ремонт и развитие коммунального хозяйства? Может быть, потому, что мы хотим иметь более высокий уровень качества жилья и коммунального хозяйства в сравнении с другими странами? Отнюдь нет. Резуль-тат – негативный. Ужасающее качество жилья, четверть из которого не имеет канализации и водопровода, катастрофическое состояние коммунальных сетей, крайняя дороговизна жилья – вместо ожидаемой его дешевизны вследствие столь масштабных государственных вложений. Всем плохо. Но мы с упорством, «достойным лучшего применения», продолжаем движение по этому тупиковому пути. Знаете ли вы какую-нибудь рыночную страну, где государство каждый год повышает квартплату на жилье, цены за коммунальные услуги? При чем здесь вообще государство, какое оно должно иметь отношение к жилью, к коммунальным службам в цивилизованной стране? Никакого отношения в нормальной, рыночной, передовой стране государство к жилью не имеет, в лучшем случае – к формированию социального жилья для немногочисленной, беднейшей прослойки населения.
Идем дальше – пенсионная система. Все рыночные страны мира пришли к выводу, что государственному бюджету не по силам содержание многомиллионного и неуклонно возрастающего контингента пенсионеров (в России – около 50 млн. человек), что пенсионное обеспечение – это общее дело и работающего населения, которое должно вкладывать в свои будущие пенсии средства из зарабатываемых денег, и предприятий, которым эти люди приносят прибыль, и государства – пенсии для госслужащих, военных и т.п. И все они должны отчислять часть средств на будущие пенсии. Такой «тройной тягой» обеспечивается нормальный размер пенсии, минимум в размере 40–60 % от средней заработной платы в стране, как это определено Международной организацией труда. Нет, мы опять идем своим путем. Только у нас население не обязано делать отчисления на свои будущие пенсии. Пенсионное обеспечение осуществляется из обязательных отчислений предприятий, фактически носящих налоговый характер, и из госбюджетных средств. Понятно, что эти источники в принципе не способны обеспечить достойные пенсии на длительное время, и потому мы имеем самые низкие показатели в области пенсионного обеспечения относительно средней заработной платы – менее 40 %. Я уже не говорю о том, что повышенные расходы предприятий на пенсионное обеспечение сокращают их средства на инвестирование и пополнение оборотных фондов и замедляют экономическое развитие. Я не упоминаю даже о том, что накопительные пенсионные фонды, которые формируются во всех рыночных странах, служат одним из главных источников их инвестиций, поскольку это самые эффективные, самые «длинные» деньги. Наша страна лишена крупного накопительного резерва и потому характеризуется одной из самых низких в мире норм инвестиций для развивающейся экономики – ее доля в ВВП составляет 20–21 % в сравнении с 30–35 % по развивающимся странам. Надо ли удивляться, что в последние годы темпы социально-экономического развития России почти в 1,5 раза ниже, чем в этих развивающихся странах, и впервые приближаются к темпам роста ряда развитых стран.
