Сочельник 1797 года. Был поздний вечер, когда Андреас Хеллер отправился из Брунека со своей маленькой дочерью. Они ехали на ферму к его брату – Витусу. За два дня до этого он выехал из Инсбрука в экипаже, но сильный снегопад сделал их продвижение практически невозможным – лошадь и сани увязали в снегу.
Они с трудом добрались до Шютценвирте, где оставили и лошадь, и сани, отправившись дальше пешком, через глубокие сугробы, чтобы добраться до места до наступления темноты. Их путь лежал в Оберштайнерхоф.
Маленькая девочка сначала устало брела вслед за отцом, а после села в снег. Увидев, что фигура отца медленно удаляется от нее, девочка начала громко плакать. Мужчина сразу же вернулся, взял плачущего ребенка себе на спину, и побрел дальше.
– Не плачь, Мария, – успокаивал он дочку, – осталось совсем немного. Уже совсем скоро мы будем на ферме твоего дяди, в тепле и уюте. Потерпи.
– Но мне очень холодно – жаловалась маленькая девочка, – я хочу домой! Я хочу к маме!
– Твоя мама теперь с ангелами на небесах – вздохнул отец – Ты ведь знаешь об этом. Но может быть сейчас она здесь, идет рядом с нами, заботится о нас, а мы просто ее не видим. Кто знает.
– И мне больше никогда не разрешат ее увидеть? – всхлипнула девочка – Никогда больше?
– Нет, Мария. Больше ты ее увидишь. Но, поверь мне, она всегда будет видеть тебя с небес. А сейчас потерпи немного, уже совсем скоро мы будет у родственников, в тепле.
Андреас задыхался, снег застилал ему глаза, иногда он останавливался, чтобы восстановить силы. Глядя на летящий плотной стеной снег, он очень надеялся, что не сбился в пути. Он вырос здесь, он знал здесь каждый шаг, но он хорошо знал и то, как легко можно заблудиться в метель. Особенно, если она такая сильная. К тому же уже начинало темнеть. Он не мог понять, сколько еще осталось идти, не видел ничего перед собой, но очень надеялся, что они с дочкой уже совсем близко к двум самым низким фермам в деревне, и продолжал идти вперед.
Андреас шел еще около получаса и, наконец, из снежной завесы появились знакомые стены Эрленхофа. Он постучал в дверь, и сразу сказал слуге, открывшему ее, зажечь фонарь. Едва они вошли в прихожую, как из комнаты вышла женщина.
– Господи! Андреас! – удивленно вскричала она, с трудом его узнав, – Что заставило вас отправиться в путь в такую погоду? Почему вы не остались в Инсбруке?
Андреас Хеллер был вторым сыном в семье, в Оберштайнерхофе. Несколько лет назад он женился на дочери пекаря из Инсбрука, и, так как, она была единственной дочерью в семье, то после смерти ее отца Андреас стал главой пекарни.
Теперь же он вернулся домой. Спустив на пол свою маленькую дочь, он объяснил женщине и слугам, смотревшим на него с любопытством, что 3 недели назад его жена умерла.
– Именно поэтому я приехал сейчас сюда. Я хочу просить брата и невестку взять к себе на ферму мою дочь.
Женщина обняла ребенка, растерла ее холодные руки, дала ей попить теплого молока, принесенного служанкой. А после Терезия – так звали жену фермера – протянула ему руку в знак сочувствия.
– Мне очень жаль тебя, Андреас. Но я вижу, что ты не слышал о моем несчастье.
Андреас заметил в полумраке, что Терезия едва сдерживает слезы, а слуги сразу смутились и потупили взоры. И в это время вернулся слуга с горящей лучиной и зажег фонарь.
– Наш хозяин-фермер погиб этим летом в боях за Больцано – сказал слуга (батрак) Йорг.
Андреас выразил соболезнования хозяйке. Взял согревшегося ребенка снова к себе на спину, взял фонарь, поблагодарил и вышел на улицу. Нужно было идти дальше. Оставалось уже совсем немного, а буря немного утихла. Фонарь освещал дорогу, и вскоре они уже добрались до места.
В Оберштейнерхофе уже закончился ужин. Витус как раз собирался зажечь свечи на вертепе, чтобы вся семья и слуги смогли вознести вечерние молитвы, когда в дом вошел измученный мужчина с ребенком на руках.
Витус с радостью поприветствовал брата, а его жена сразу же забрала промокшую и трясущуюся от холода девочку.
Андреас устало сел на стул и сказал:
– Мы были в пути два дня. Нам пришлось ночевать в Грин-ам-Бреннере, потом в Шпингессе. Пришлось идти пешком через метель и снег, и я очень боялся не дойти.
Андреас вздохнул.
– Когда умерла моя жена, все сразу пошло наперекосяк, – продолжил он. – Конечно, у меня есть помощник, который помогает мне с продажами в магазине, но я сам работаю в пекарне с раннего утра и до поздней ночи. Работа в пекарне начинается еще до рассвета. Совсем нет времени на ребенка. Пожалуйста, если это возможно, пусть моя дочь поживет с вами какое-то время.
Младшая дочь Витуса, Анна, которой было семь лет, затаив дыхание смотрела на девочку. Она подумала про себя, что это очень странный ребенок, но возраста они примерно одинакового.
Анна совсем недавно плакала, и следы слез еще не успели исчезнуть с ее лица. Она плакала потому, что отец запретил детям идти сегодня на Рождественскую мессу, объяснив это тем, что с такой метелью справится не каждый взрослый, что уж говорить о детях. И сейчас Анну немного утешало то, что если ей запретили идти, то и этой девочке, тоже идти не разрешат.
