ХРОНИКА ГЛУПОВАТОГО ОБМАНА
По селу, по улице
искатели идут…
По селу ж, по улице ж,
назад они бредут…
Шаг, шаг.
Топ, топ
да ещё шажок…
пым-пым-пым…
(Степаныч брюзжит:
«Во привязалась!
Не песенка, а чёрти чего.
Сочиняй после этого…
Вот, к примеру,
опять в голову влезло. В преисподней:
– Сэр, расходы на серу завышены.
– Да? Контингент неважнецкий?
– О да, сэр.»)
***
Степаныч взошёл на взгорок посреди скошенного поля розового клевера, неспешно с претензией начинающего пейзажиста обозрел своё село за леском и окрестности по окоёму. На горизонте, с правого боку от храма, сизую тучку над речкой распирало ярким светом, а сама речушка отливала червонным расплавленным… И над разгорающимся заревом восхода завис угольничек из мелких облачков – точно навес или островерхая крыша. Крыша над домом, из которого вот-вот готово явиться прекраснейшая из звёзд – Солнце!
Так частенько начинал он патетический «дозор» свой и без помех и, стало быть, не смущаясь упражнялся в своих запоздалых фантазиях.
А над полем, между тем, да в голубом небе медленно и тожественно наплывала эскадра воздушных шаров, с пассажирскими корзинками. Время от времени пыхтели горелки – по команде, очевидно, – все разом. И это превращало их общий рык в приветствие погожему утру.
– Не с вами ли мне такие чудные сновидения являются, братцы?!. Ско-око вас! Да разноцветные всё!
Степаныч насчитал сорок девять и сбился…
– Война войной, а тут лётаем… развлекаемся… мне, что ль, поскрести по сусекам?.. – и сложив ладони рупором, крикнул: – Эй, дорого ль берёте, господа бизнесмены? Полетать хочу!
А вчерашний сон был таким. Какой-то приморский город, с последнего этажа гостиницы Степаныч смотрит в окно и решает прогуляться.
– За то здание – будет ориентиром – зайду, продышусь и обратно.
И пошёл. Завернул раз, завернул другой и… заблудился. Задрал голову: а, вот оно, зданьице, предмет моей охоты… Хотел обойти справа – канаву вырыли экскаватором… когда успели? Слева – тоже какая-то стройка началась. Ну прям не успеваешь оглядываться и поворачиваться, строители вы мои! Напрямик – и тут что-то всё неблагополучно, взбаламучено. Вопрос к бегущим мимо парням: как пролезть? Заблукал. Опаздываю уже. А давай к нам. И скачут в бадью для раствора. Тут же кран подсуетился, начинает подъём. И вроде вот она, гостиница… Но – что это? Бадья превращается в корзину и начинает двигаться в противоположную сторону. И скорость увеличивается, аж в ушах свистеть начинает. Степаныч глядит на испуганные лица парней, затем задирает голову… Вертолёт на длинном канате, выгнувшемся в обратную полёту сторону, несёт уже над морем, и начинает к тому ж подниматься в высь – и становится прохладней уже… Да что за ерунда?! Города уже совсем не видно, и вообще никакого берега… Степаныч даже топнул от возмущения. Я ж опоздаю на семинар! Под ногой что-то… что там?.. какой-то пояс с кинжалом, поддел его ногой, зацепил…
Вместо перламутровой глади моря вдруг какая-то степь и холмы по краю. И надпись, как на карте: КАЗАХСТАН. Эй, казахи, привет!.. Тут остался жить мой армейский друг Сашка. Как он там сейчас? Ау, Саш! Ау… Но! Вновь океан, но уже в барашках. Корзину начинает трясти… А вертолёт стремительно несёт, несёт…
Тут дыхание обрывается – корзина мчится вниз. В море – бултых! – едва успел подпрыгнуть при соприкосновении с поверхностью, что б не отшибить пятки. Вынырнул. Огляделся – где парнишки? Нету. Утопли? Подтянул кинжал с ноги на пояс… Поплыл. А навстречу акулий плавник. Да чтоб тебя! Этого мне только не хва..! Выхватывает кинжал и тыкает им в морду ближайшей… И прочь – пока не запачкался кровью. Пусть сами разбираются. Кто кого съест – там сплошное бурление…
Берег перед глазами. Ух ты, наконец, что-то хорошее… выползает на песок, отдыхает. Теперь надо кручу эту одолеть. Взбирается. Отдышался, исподлобья рассматривает окрестность… Строение – не то склад, не то покинутый заводец. Топ-топ, осторожно, что там? Гулкая, пыльная, настороженная тишина. Ящики посреди серого пространства. Вода – литровые бутылки, без газа – в картонных коробках. Как раз пить хотел. Жадно пьёт, рубашка на груди намокла. А это что? Консервы. Рыбные. Не понятно только – какая рыба. А это? Овощи. Не понятно только – какие… Ладно. А тут? О-о! Автоматы калашникова! Ба, да здесь база целая чья-то, явно… А тут?.. Сумка с колёсиками валяется. Во, нормально, – сюда и воду и жратву, и автомат с рожками… Э, да это зонт, – и бог с ним, что надорван – там вон как припекает. Прикрутить к тележке…
Высовывается в ворота склада – что, тихо?.. И вертолёт зашумел, с него в пыль стали выпрыгивать пятнистые людишки.. Да что ж такое?!. Только ж всё наладилось! Нет, обязательно подсуропят – на тебе бандюганов… или это укры-бандюки? Я-то им зачем? Или без разницы им, кого мочить?.. Степаныч плюхнулся на живот, растопырил ноги, прицелился. Бегущие в камуфляже открыли стрельбу первыми…
Ну, знаете! – это уже слишком…
Проснувшись от охватившей его душной досады, Степаныч отдышался и, уже более-менее соображая, заключил: хватит – хватит! – ваше кино смотреть… да на ночь… Забодали… Пра слово – урки!.. Быв-бы, бл-был… Кашель ещё этот!.. Перекупался, что ль?..
