Охотничий рассказ в русской литературе
Чем объяснить интерес современного читателя к охоте, корнями уходящей в глубокую древность? Ностальгия по прошлому? Экологический голод?
Охота была жизненной необходимостью, неотъемлемой частью быта наших предков, а память о сильных, смелых, сообразительных, выносливых и ловких охотниках хранится в книгах, воспевающих их доблести. «Он был сильный зверолов перед Господом»[1], – говорится в книге Бытия о Нимроде, воине-охотнике, царе, которому приписывается строительство Вавилонской башни.
Охотник – это не только отважный воин, который, подобно Гераклу, сражается с немейским львом и эриманфским вепрем, но и веселый бурный Вакх, изображавшийся в тигровой шкуре, и Аполлон, которому приписывается изобретение лука и который забавлялся охотой и был увенчан лаврами за убиение страшного дракона Пифона. Охотницей была прекрасная Артемида, запечатленная с колчаном за плечами и луком или факелом в руках, даже изнеженная богиня любви и красоты Афродита, влюбленная в Адониса, сопровождала его на охоте.
С охотой связаны легенды и сказки. Меткая стрела Ивана-царевича настигла в болоте чудесную Царевну-лягушку. Охотник нашел у лешего пропавшую девушку и женился на ней. А преследуемый королем Карлом IV олень вывел удачливого охотника к горячим источникам, которые с тех пор, согласно легенде, названы именем короля – Карловы Вары.
К ратному подвигу приравнивал свои победы над дикими конями, турами и медведями отважный воин князь Владимир Мономах. После описания военных походов и битв, скитаний по разным уделам Мономах повествует в «Поучении» о ловах. А завершается «Поучение» призывом не страшиться смерти ни в бою, ни на охоте, доблестно исполняя «мужьское дело»[2].
В древности охоту называли ловом, что выражало изначальное назначение этого занятия, связанного с добыванием трофеев. С конца XV – начала XVI в. охота изменяет свое первоначальное назначение добычливого промысла. Изменения отразились и в языке: вместо слова «лов» стали употреблять слово «охота». Охота – это хотение, настроение, страстное желание «гнати по зверю». Охота – источник наслаждения, возможность проявить сметливость, смелость, ловкость: чем больше препятствий, тем радостней успех для охотника.
Помпезно обставлял соколиную охоту азартный любитель «красной потехи» царь Алексей Михайлович. В «Уряднике, или Новом уложении и устроении чина сокольничья пути» находим очень подробное описание подготовки к соколиной охоте как костюмированному театрализованному действу со строго предписанными ролями. Одежда сокольников восхищала и иностранцев. Во время дипломатических обедов царь-охотник любил похвастаться своими ловчими птицами, поражая иностранных послов торжественностью ритуала, который исполнялся сокольничьими так, как будто речь шла о деле государственной важности. Обладая незаурядным литературным даром, Алексей Михайлович в письмах к московскому ловчему стольнику Афанасию Матюшкину так выразительно и с такой любовью описывает славные добычи своих дорогих птиц, что эпизоды охотничьих мемуаров оживляются восторгом, страстью, гордостью автора за своих соколов и кречетов и дышат истинным вдохновением.
Как видим, охота была забавой для привилегированной части общества – царей, князей. И все они, включая женщин-цариц, предавались азарту гона, восхищались зрелищностью этого захватывающего пышного действа. Различные виды охот были любимы царями. Исключением был лишь Петр Великий, который не жаловал охоты. «Это не моя забава, – говорил он. – И без зверей у меня есть с кем сражаться: вне отечества с дерзким неприятелем, а внутри укрощать моих грубых и неугомонных подданных». При нем охота стала развиваться в европейских традициях уклада придворной жизни[3].
Окончательное закрепление при Петре I за дворянами поместий способствовало развитию и упрочению помещичьего усадебного уклада жизни в России XVIII в. Частью дворянского усадебного быта была и охота.
Хотя весьма популярный в свое время автор од, эклог, элегий, басен, драм Александр Петрович Сумароков специально произведений на охотничью тематику не создавал, все же его перу принадлежит «Охотничья песня», написанная, очевидно, из желания потрафить литературным и эстетическим потребностям дворянского общества.
Продолжая традиции французской литературы и следуя вкусам аристократического общества, Александр Петрович Сумароков сочинял модные в XVIII в. идиллии и эклоги, изображая сценки с пастухами и пастушками на лоне мирной природы. И не случайно одно из первых в русской литературе стихотворений Сумарокова о псовой охоте начинается такими строками:
Не пастух в свирель играет,
Сидя при речных струях.
Не пастух овец сгоняет
На прекрасных сих лугах.
Их свирели не пронзают
Тихим гласом воздух так —
Трубят в роги и взывают
В этом фрагменте видно, что автор соединяет клише знакомого читателю жанра пасторали с элементами народной песни: первые четыре строки составлены по принципу синтаксического отрицательного параллелизма, используемого в народном творчестве
