Сборник 333. Три повести и тридцать три рассказа

«…Это же надо было так попасть, думал он. – И что они мне уготовили, понять невозможно. Учитывая, что я услышал – они вообще отмороженные и ничего не боятся. Совершенно спокойно, цинично, словно меня и нет, обсуждают свои тёмные дела. А может быть, они уже списали меня со счетов – может быть меня для них уже и правда, нет. – Очень похоже, если вспомнить, как один спрашивает про меня: „И что будем с ним делать?“, „Что решили, то и делай“, говорит другой, и ещё ласково так добавляет: „Иди Андрюша, устраивайся на работу, заселяйся в квартиру, покрутись тут немного – терять тебе нечего – кроме жизни у тебя всё равно ничего нет“. – Обложили суки. Ещё шаг и всё…. Может быть уже всё…»

Андрей стоял на перроне в 8—20 утра перед распахнутыми дверями красивого поезда по имени «Ласточка», который собирался забрать его с собой навстречу неизвестности.

Ему казалось, что там, куда он едет, обрываются все его пути. Дальше двигаться будет уже некуда. И именно поэтому он чётко знал, что в той точке маршрута, куда вела его судьба, ему предстояло собраться, переосмыслить всё, найти одно, два или много решений – столько, сколько потребуется, для того чтобы измениться и обновлённым вернуться назад.

В глубине души он знал, что шансов на это у него нет. Чтобы это понять, не нужно было никуда ехать, достаточно было просто вспомнить, что он не смог ни измениться, ни обновиться здесь, где сделать это было значительно проще. Но он ехал всё равно, надеялся и имел твёрдое намерение начать всё сначала и постепенно шаг за шагом, а лучше скачком – переосмыслить всё, и назло всему всё-таки обновиться и стать другим.

Каким образом он рассчитывал это сделать? – В тот момент он не знал этого сам, но верил, что на новом месте сможет взглянуть на мир по-другому, отбросить то, что мешало ему и найти то, что увлечёт за собой и подскажет решение для всех его нынешних проблем. – Тоже, наверное, ужасная глупость, думал он. – Нужно быть круглым дураком, чтобы думать так. – Какой-то частью себя он прекрасно знал, что в месте, куда он собирался, не было ничего кроме вечерней тишины, вялой дневной суеты и тусклого уставшего солнца. – Знал он и то, что из этого места уехали все, кто только мог – он же, вопреки разумным доводам делал обратное. – Ехал в это своё изгнание – маленький городок на краю Ленинградской области – командировку – место, где ему предстояло жить и работать по вахтовому методу в соответствии с подписанным контрактом – месяц (длинною в век), через месяц (длинною в день). – Предполагал, что там даже время, относительно стремительного «здесь», не может нормально бежать и ползёт еле-еле по циферблату ржавых часов, сводя с ума и растягивая до невозможных пределов всё, что только возможно. – Догадывался, что там очень легко затеряться – увязнуть в каком-то растянутом до бесконечности нелепом событии, раствориться в нём и исчезнуть без следа.

С другой стороны, размышлял он, сгинуть без следа и раствориться какой-то частью себя, возможно, не так уж и плохо. – Ведь что есть я, что составляет меня, что есть любой из нас? – К определённому возрасту можно с полной уверенностью сказать, что это девяносто процентов привычек и десять процентов привязанностей. А там – на новом месте – в непривычной для себя среде, все они будут утрачены. Чем не способ измениться? – Сможешь выжить – изменишься наверняка! – Лучший способ на свете – поставить себя в ситуацию, где по-другому нельзя.

А по-другому и правда, было нельзя!

Там, в неизведанной глуши, в зоне полного забвения ему предложили работу сменным инженером эксплуатации на одном из предприятий непрерывного цикла, а здесь – в зоне относительного комфорта, работы не было никакой.

Там ему гарантировали вполне приличную зарплату за не самый лёгкий труд – 6 дней в неделю по 12 часов, а здесь никто и ничего не гарантировал, но ничего и не платил. Жить на что-то было надо, и он решился ехать, забыв о своей привычной жизни, меняя её непонятно на что….

Он стоял на перроне, мысли неслись в его голове – быстрые пока – молниеносные мысли, а поезд манил распахнутыми дверями в своё жадное до пассажиров нутро и говорил милым женским голосом:

– Осторожно двери закрываются, следующая станция ….

Не дождавшись окончания этой фразы, он запрыгнул в вагон…. Двери за ним тут же захлопнулись, отсекая любые возможные пути к отступлению. Он бросил последний взгляд на перрон сквозь стекла дверей и прошёл в салон вагона. Свободных мест оказалось достаточно. Он выбрал одно из них. Бросил маленькую дорожную сумку на среднее свободное место, а сам уселся рядом в кресло у окна, показавшееся ему достаточно удобным. Назойливых попутчиков рядом не оказалось, и это был первый хороший знак…, даст Бог не последний, подумал он.