Высоко над городом на высокой колонне высилась статуя Счастливого Принца. С ног до головы он был покрыт крошечными листочками сусального золота. Два ярких Сапфира горели в его глазах, а рукоятку шпаги венчал потрясающий кровавый Рубин.
Разумеется, восхищение Счастливым Принцем не знало границ.
– Даже Флюгер-Петух его не переплюнет! – заявил Председатель Городского Совета, желавший остаться в памяти благодарных потомков страстным ценителем высоких искусств, – Это при том, что Флюгер, разумеется, гораздо ценнее и нужнее, чем какая-то железная статуя! – как будто извиняясь за свою непрактичность, тут же добавлял он. Что-что, а быть обвинённым в непрактичности никому в городе по вкусу бы не пришлось.
– Сынок! Сынок! Стремись походить на Счастливого Принца! – взывала чересчур здравомыслящая мамаша к крошке-сыну, который в это время, завывая, как сирена, и топая ногами, требовал вернуть ему Луну, – Знай, что Счастливый Принц не любит капризуль!
– Как окрыляет, что в мире нашёлся хоть один по-настоящему счастливый человек! – шептал про себя гонимый бедами горемыка, внезапно узрев вспыхнувшую в вышине сверкающую в ярких огнях, прекрасную статую.
– Ах, в самом деле, он смотрится просто как сущий ангел! – хором запели крошечные Приютские Дети, роем выпорхнув из величественного Даункрэштаунского собора. Они были все как на подбор в розовых шёлковых пелеринках и кипельно-белых крахмальных передничках.
– С чего вы взяли? – поднял брови Учитель Математики. Потом брови его нахмурились и глаза сошлись в одной точке, – Вы что, хотите сказать, что каждый день тусуетесь с ангелочками? – уточнил он.
– Мы каждый день общаемся с ними… в своих волшебных снах! У-у-у! В волшебных сна-ах! – замогильным хором ответили дружные Приютские Детишки и Учитель Математики отскочил от них в сторону и внезапно посерьёзнел. Ему явно не могло понравиться, что Приютские Дети оказались способными видеть волшебные сны.
Как-то раз ночью над городом летела маленькая городская Ласточка.
Все её подружки вот уже семь недель как улетели в жаркий Египет, а она не полетела за ними следом, ибо была по уши влюблена в гибкий Болотный Тростничок. Он был так строен и красив, что не влюбиться в него было просто грех!
Ранней весной, когда она гонялась за шустрым голубым мотыльком, она внезапно увидела его и потрясённая его красотой и ладным стройным станом, так и застыла в воздухе с открытым от удивления клювиком.
– Можно, я буду любить тебя? – сразу воскликнула Ласточка, ценившая во всём определённость и прямоту. И Тростничок галантно расшаркался ей в ответ.
И тогда Ласточка стала носиться над ним, порой чиркая крылом по воде, оставляя на ней сверкающий, серебряный след. Так она демонстрировала свою великую любовь к своему Тростничку. Так всё лето продолжались её весёлые пролёты над головой Тростничка.
– Что за идиотский роман? – щебетали, переглядываясь, другие ласточки, – Её ненаглядный Тростничок гол, как сокол, и к тому же на шее у него сидит целая орава безштанной, нищей родни! Голытьба, да и только!
В принципе, они не лгали, ибо вся речка к тому времени густо поросла бросовым болотным тростником.
Наконец пришла осень, и все ласточки улетели на юг.
Лишившись своих подруг, Ласточка будто осиротела, и её тяга к Тростничку угасла и стала постепенно казаться ей тягостной, никчёмной обузой.
Господи, боже ты мой! Из него и слова-то не вытянешь! Он как немой! Такой, честно говоря, корявый! – укоризненно чирикала Ласточка, – И к тому же, кто мне даст гарантию, что он так же, как со мной, не кокетничает с каждым залётным легкомысленным ветерком?
И в самом деле, чуть ветер колыхнёт тростник, как Тростничок гнётся и кланяется всем во все тяжкие.
– Кажется, он отпетый домосед, да ведь я-то так люблю путешествовать по миру, и если у меня появится муж, ему не мешало бы полюбить то же, что люблю я! – резюмировала Ласточка.
Тростничок помалкивал и только жалко вихлялся на ветру.
– Летим со мной! Ты полетишь со мной в дальние страны? – наконец решилась предложить Ласточка, но её Тростничок только горестно покачал головой, ведь он был так привязан к своему болоту, прикован к гнилой топи, как иные не привязаны к роскошным королевским апартаментам.
– Как ты мог так играть моей чистой любовью? – возмутилась Ласточка, – Как мог? Кто ты есть после этого? Ну тогда прощай навеки! Оставайся, коль хочешь! А я лечу к высоким Пирамидам Египта! Прощай!
Он не ответил.
Тогда она гордо повернулась к нему спиной и полетела в Египет.
Дни и ночи летела она, и как-то ночью, как ей показалось, прилетела в Египет.
Но это был не он.
– Интересно, где мне здесь лучше остановиться? Надеюсь, город приготовился достойно встретить меня?
И тут она увидела высокую колонну и на ней – сверкающую, золотую статую Счастливого Принца.
