Глава 1. Билет в один конец. Предположительно, в Рай
Если бы мне год назад сказали, что мой путь к спасению лежит через пылесос класса «люкс» и священный трепет перед хрустальной вазой размером с мой бывший эго, я бы… ну, я бы поверила. Потому что год назад я еще верила в то, что Дэмиен – это «сложный период», а не ходячее воплощение токсичного болота в дизайнерских лоферах.
Но сейчас? Сейчас я засовывала в чемодан, купленный на последние деньги в секонд-хенде, единственные приличные шорты и мысленно слала воздушные поцелуи своей прошлой наивности. Адиос, амбре разбитых надежд и вечных упреков! Элеонора Рид (просто Элли для друзей, которых, честно говоря, осталось кот наплакал) отправляется в новую жизнь. Или, как это назвал агент по трудоустройству Мартин, в «уникальную карьерную возможность с элементами эксклюзивного ретрита».
«Эксклюзивный ретрит» оказался вакансией старшей горничной на вилле. Не абы какой, а на одной из десяти жемчужин, рассыпанных по изумрудному склону острова Сан-Лючио, где-то в Карибах. Мартин, человек с голосом, намекавшим на многолетний стаж продажи элитного воздуха и иллюзий, рисовал картину так сладко, что у меня чуть не случился диабет.
«Видите ли, мисс Рид, наш клиент – человек чрезвычайно занятой и… приватный, – вещал он по скайпу, его пиксельное лицо излучало доверительность дилера подержанных яхт. – Вилла «Мареа» – его убежище. Он появляется редко, спонтанно, как тропический шторм, только без разрушений. В идеале. Ваша задача – поддерживать это убежище в состоянии перманентной готовности к его божественному появлению. Пылинке на паркете – бой! Разводу на бокале – война! Вы – невидимый страж совершенства».
Я кивала, пытаясь представить себя «невидимым стражем» в фартуке. Звучало эпичнее, чем «убойщица пыли».
«Оплата, – Мартин сделал паузу для драматизма, – соответствующая уровню ответственности и… деликатности положения». Он назвал цифру. Цифру, от которой у меня перехватило дыхание сильнее, чем от последнего «сердечного» разговора с Дэмиеном. За такие деньги я готова была вылизывать паркет не только от пылинок, но и от навязчивых воспоминаний.
«Условия просты, – продолжал агент, его голос стал чуть жестче. – Вы работаете так, будто хозяин всегда дома. Даже если его не было год. Абсолютный порядок. Абсолютная тишина. И… никаких вопросов, мисс Рид. Ни о нем, ни о его делах, ни о том, почему в холле стоит чучело дикобраза в цилиндре. Просто – нет вопросов. Это священно и прописано в контракте пунктом номер один, два и, кажется, пятнадцать».
«Никаких вопросов», – повторила я про себя. Райская тишина. Только море, солнце и ни капли токсичного мужского шума. Это звучало как мелодия, написанная специально для моих истерзанных барабанных перепонок и самооценки. Я представляла бескрайнюю синеву океана за окнами виллы (надеюсь, окна там есть), шелест пальм вместо криков, и себя – спокойную, загорелую, с банковским счетом, который не вызывает приступов паники.
«Я берусь, – сказала я твердо, глядя на пиксельного Мартина. Внутри что-то ликовало и трепетало одновременно. – Когда вылет?»
«Завтра, – улыбнулся он. – Вам повезло, место только освободилось. Предыдущая… э-э-э… решила вернуться к семье. Очень внезапно».
«Очень внезапно» прозвучало слегка зловеще, но я загнала тревогу куда подальше. Что могло быть страшнее, чем просыпаться каждый день рядом с Дэмиеном? Пылесосить под присмотром чучела дикобраза? Пф-ф.
Через двадцать четыре часа, три перелета и одну тряскую поездку на катере, который явно считал себя потомком пиратских шхун, я стояла у резных деревянных ворот. За ними угадывалась белоснежная громада виллы «Мареа», утопающая в буйстве зелени и цветов таких ярких, что глаза слезились. Воздух был густой, сладкий и соленый одновременно, как поцелуй незнакомца. Им хотелось дышать, как вином.
Меня встретил водитель-садовник-человек-многостаночник по имени Энцо – коренастый, улыбчивый, с глазами цвета темного шоколада. Он пробормотал что-то приветственное на ломаном английском, сунул мне связку ключей размером с мою руку и показал на дверь.
«Босс нету. Когда приехать?» Энцо развел руками так широко, что чуть не сбил колибри. «Может, завтра. Может, через год. Ты хозяйка теперь. Почти.» Он хитро подмигнул. «Не скучай. Работа есть. Много.»
И он укатил на своем электрокаре, оставив меня одну посреди этого ослепительного великолепия. Тишина была оглушительной. Только шелест листьев, далекий грохот прибоя и бешено стучавшее сердце где-то в районе горла. Я прошла по дорожке, выложенной гладким камнем, мимо бассейна, в котором вода переливалась как жидкий аквамарин. Мои дешевые сандалии скрипели на фоне этой немой роскоши.
Дверь поддалась с тихим щелчком. Прохлада кондиционированного воздуха обняла кожу, пахнущую потом и дорогой. Внутри было… безупречно. Стерильно. Как музей после закрытия. Мраморные полы сияли, отражая причудливые светильники. Белоснежные диваны выглядели так, будто на них никто и никогда не садился. Тот самый дикобраз в цилиндре гордо восседал на постаменте в углу холла, его стеклянные глаза смотрели на меня с немым укором: «Запоминай, новенькая. Никаких вопросов».
