Влад
Я разлепил сначала один глаз, затем другой. Зимнее тусклое солнце все равно разбудило меня сквозь стекла окна. Я вытащил руку из-под теплого укрытия из одеял и нащупал на тумбочке мобильник, на который мне никогда никто не звонит.
30 декабря, 12:02
Чувствовал себя медведем в спячке. Я вообще не хотел просыпаться и существовать, а особенно в зимнее время, потому что я ненавидел холод, зиму и этот праздник – Новый год.
Я вылез из постели, ежась и зевая. Прошлепал через угрюмую комнату без единого украшения и гирлянды на такую же мрачную кухню и поставил чайник греться, чтобы сделать себе кофе. В квартире царила гробовая тишина, каждый день напоминавшая мне об одиночестве. А вот за окном центр города и ему даже не снилось, что такое тишина. Огромные вереницы машин, сигналящих друг другу, переговаривающиеся толпы людей мельтешили туда-сюда, и новогодние украшения сверкали на каждом столбе.
Я поморщился от этого зрелища и зашел в ванную. Окунул лицо в ладони с холодной водой. Посмотрел в зеркало. Оттуда на меня смотрел окончательно проснувшийся парень с полными грусти льдисто-голубыми глазами. Я дотронулся кончиками пальцев до шрама на своем лбу, переходящего в бровь – моего напоминания.
– Пора валить, – сказал я отражению.
Я никогда не оставался в городе, где все празднуют и веселятся, и уезжал далеко от этой суеты в спокойствие и безмятежность и проводил там все праздничные дни.
Вот и сейчас, позавтракав, я взял заранее собранную спортивную сумку и покинул квартиру. Уселся за руль, закидывая сумку на задние сиденья, повернул ключ зажигания. Пока машина прогревалась, вбил в навигаторе «Национальный парк «Зюраткуль».
Я выехал из шумного города готового встретить Новый год. И, наконец, панельные дома сменились заснеженными деревьями и полями, а вдалеке маячили синие горы. Мой внедорожник мчался по трассе, чувствуя мое острое желание побыстрее оказаться там.
Когда машина забралась чуть выше, я съехал на обочину, где среди замороженных веток можно было увидеть первые виды. Я вышел из внедорожника, вдохнул чистый воздух и немного постоял, смотря на открывающиеся красоты и переводя дух.
Даже спустя столько лет трасса, уходящая вдаль, все еще пугала меня…но никогда не останавливала, я всегда доезжал до нужной мне точки. Как и в этот раз.
Кира
Я вышла из подъезда, подставляя лицо под падающий хлопьями снег. Любимое время года, приносящее мне хоть какую-то радость в мою скверную жизнь. Я обожала украшенный огнями город, запах елей и новогоднюю суету.
Удача крайне редко была со мной. Даже сейчас, идя на работу по почищенной дороге, я умудрялась поскальзываться, неуклюже расставляя ноги и удерживая равновесие руками. Моя старая машина принципиально отказывалась заводиться, даже когда я умоляла ее и рассказывала слезливую историю об опозданиях, после которых всегда были наказания, но и это не сработало. Я опоздала на автобус, который отошел от остановки в тот момент, когда я только подошла к ней, пришлось стоять на морозе и ждать следующий. С козырька остановки на меня плюхнулся огромный ком снега, его части попали мне за шиворот. Стоящие рядом люди лишь молчаливо посочувствовали, по крайне мере, я надеялась, что они сочувствуют, а не пытаются подавить смешки. Теперь я была похожа на снежного человека.
С намокшими от снега волосами и растекшейся тушью на одном глазу я зашла в офис и плюхнулась в свое кресло, колесико которого под моим весом отломилось, и я чуть не рухнула на пол.
– Помотала тебя жизнь, подруга, – сказала Олеся, моя соседка по офисному столу и коллега, протягивая мне салфетку.
Она была права. Я работала на износ на ненавистной работе даже в праздники, чтобы заплатить за квартиру, помогать престарелым родителям и избавиться от кредитов. Начальник постоянно отчитывал меня за все, что только можно было придумать: опоздания, не разобранные документы и папки, не сданные отчеты, разлитый кофе на сером ковре, который мне не принадлежал вовсе, я пила только чай. Мне казалось, что я получаю шишки за всех в этом офисе. Он был слишком раздражительным, а я слишком мягкой и бесхребетной, не могла и грубого слова сказать в ответ. И за меня некому было вступиться или хотя бы утешить, крепко обняв.
Я буквально тускнела на глазах, работа высасывала из меня все силы и нервы. Изнеможенная ночными сменами падала в обмороки, начальник орал на меня и за это. Приказывал либо убираться из офиса, либо работать нормально, запугивал невыплатой зарплаты. Бывало, у меня тряслись руки и подкашивались колени, я украдкой пила успокоительные, но продолжала работать. Я не могла уйти, поиск работы занял бы время, а на мне держалась вся семья. По ночам могла плакать в подушку, ей же жалуясь на жизнь, потому что больше было некому.
Но, несмотря на все это, когда наступала зима, прогоняя серость, мне становилось легче, а ожидание праздника и вовсе поднимало настроение. Как маленький ребенок я верила в новогодние чудеса хоть и встречала каждый Новый год одна…или в офисе.
– Тебе надо отдохнуть, – вздохнула Олеся. – Не буду врать – выглядишь замучено.
