ПРОЛОГ
/код доступа: 00.0/ Порог Инициирования/
Они называли это моментом отклонения. Мгновением, когда нечто чужое прорастает в привычный мир, не ломая его сразу, а сначала приглушая. Как если бы реальность начинала говорить с запинками, сбиваясь на странные слова, а потом и вовсе начинала шептать на чужом языке. Словно между кадрами повседневной жизни внезапно стали бы мелькать тени.
Максим ощутил это ещё до того, как услышал первый сигнал.
Той ночью он проснулся не от звука, а от полной тишины. Настоящей – без шорохов, без дыхания ветра, без вибраций домов, которые обычно дрожат от внутренних труб и старых стен. Тишина была такой плотной, что казалась живой.
Он лежал, не открывая глаз, потому что знал: тишина смотрит на него.
Где-то внутри, под кожей, что-то изменилось.
На экране старого планшета, стоявшего на столе, мигал символ в виде квадрата.
Не сообщение. Не оповещение. Просто квадрат. Без контекста. Без движения.
Он встал. Подошёл к окну. Посёлок лежал ровно. Как всегда – слишком ровно. Но в этот раз не было ни одного огонька. Ни в доме напротив, ни на улицах. И это было очень странно. Потому что люди в последнее время стали спать с включённым светом – боялись, что тьма снова будет говорить с ними.
Он взял куртку и фонарь. Пошёл босиком, чтобы не было слышно собственных шагов.
Во дворе что-то лежало. Квадратное. Он нагнулся. Это был кусок разбитого зеркала. А в нём не было отражения.
Максим резко выпрямился. И увидел на лавочке тётю Лиду. Ту самую, которая исчезла три дня назад, когда пошла за хлебом и не вернулась. Она смотрела на него с лёгкой улыбкой.
– Поздно возвращаешься, Макс, – произнесла она спокойно. – Но это ведь не сон, да?
– Где ты была?
– Здесь. Там. Повсюду. Ты же знаешь, мы теперь не в одном месте. Мы – как сеть. Распределены.
Он шагнул ближе.
– Кто «мы»?
– Те, кто уже не боится. Не держится за тело. Те, кто оставил старую версию.
– Ты не она.
– Нет. Но я в неё смотрю. И она – в меня.
Женщина встала и медленно исчезла за углом дома. Но шагов не было. Ни одного звука.
Он обернулся к окну. В зеркале снова отразилось нечто. Но уже не он. В отражении стоял человек в его одежде, с его глазами, но взгляд был иной. Глубже. Густой, как нефть. Не отражение – предварительное напоминание.
Он вернулся в дом и нашёл старый диктофон. Тот, на котором отец записывал свои воспоминания, когда начались сбои с речью. Последняя запись, как он помнил, была оборвана – просто шум. Теперь же лента сама включилась.
Из динамика раздался голос:
«Если ты это слышишь – ты всё ещё здесь.
Но "здесь" больше не место. Это – выбор.
И если ты вспомнишь, кто ты, она тебя не возьмёт.»
Потом – тишина. И за ней – шепот. Слишком близкий.
«…Но хочешь ли ты помнить?»
Под утро Максим пошёл в старую насосную станцию. Ольга уже была там. Она молча смотрела на огромный пульт, из которого медленно вытекал тёмный свет.
Он подошёл ближе. На полу лежала плёнка. Кинолента. На ней – кадры. Один за другим. Посёлок. Дом. Ольга. Он. И… Игорь. Снова и снова.
– Это монтаж, – сказал он.
– Это петля, – ответила она. – Повтор.
– Значит, её можно оборвать.
– Только если ты – готов исчезнуть.
Максим посмотрел на свои руки.
– А если я уже исчезаю?
Тогда плёнка загорелась. И в клубах дыма прозвучал первый настоящий крик.
Не цифровой. Не смоделированный. А живой.
И он понял: Порог пройден.
Теперь всё зависит от него.
Глава 1. Распад
Максим знал – следующая точка их маршрута не должна была существовать.
Но на карте, принесённой Ольгой, она была: «Узел Зеркала. Сектор 9-Б».
Анна когда-то говорила: «Если сеть захочет спрятаться, она сделает это в отражении. Там, где ты видишь себя – но не узнаёшь».
– Мы идём туда, – сказал Максим. – С этим нужно кончать.
Игорь молча заряжал обрез. Он не задавал вопросов. После подземелья в нём что-то изменилось. Ольга проверяла фляжки с зажигательной смесью. Они готовились к войне.
Путь к Сектору 9-Б лежал через старую школу-интернат. Её закрыли ещё в девяностых, поэтому здание было ветхим и обугленным после пожара, но сеть явно обосновалась там.
– Почему именно здесь? – спросила Ольга, глядя на выбитые окна.
– Школа – это память, – ответил Игорь. – А память – основа идентичности. Здесь легче всего менять «Я».
Они вошли.
Внутри стояла полная тишина как в музее. Пыль висела в воздухе. Но пол был чист. Слишком чист.
На стенах висели детские рисунки. Только дети на них были изображены без лиц.
Вдруг послышался непонятный звук. Затем топот и короткий, детский смех, но фальшивый.
– Они знают, что мы здесь, – сказал Максим и достал лом.
Из коридора вышла фигура. Подросток. Лет пятнадцати. На нём – форма кадетского класса, но глаза тёмные, без белков.
За ним – ещё один. И ещё. И ещё.
Их было около десяти человек. И все – безмолвные с синхронными движениями.
– Назад! – крикнула Ольга, и бросила бутылку.
Пламя взметнулось. Но подростки не отступили. Один шагнул в огонь, как робот. Кожа на лице начала плавиться, обнажая чёрную массу, как смолу.
– Вперёд! – рыкнул Максим, и ударил первым.
Обрез Игоря рванул вбок одного из нападавших. Тело распалось в воздухе, но тут же за спиной оказался другой. Ольга перехватила лом, нанесла удар – хруст. Один упал, но не издал звука.
