Пролог.
Многоэтажный дом из темно-серого кирпича – старое, обветшалое строение, громоздкое и до тошноты унылое. Оно походило на огромную могильную плиту, криво воткнутую в землю, словно обозначающую место гигантского захоронения – захоронения надежд на лучшее, веры во что-то, во что угодно, и любви. Любви к себе, к своим близким, ко всему миру.
Дом казался живым. Особенно в вечерних сумерках, когда слабые лучи заходящего солнца бликовали кровавыми всполохами в оконных стеклах. Или во время холодных затяжных дождей, когда потоки воды, не спеша, причудливыми зигзагами стекали по шершавым, выщербленным временем стенам. В такие моменты создавалось впечатление, что дом дышит, исторгая из себя смесь тоскливой ненависти и маниакальной жажды заманить в себя человека. Заставить его открыть тяжелую деревянную дверь – единственную в этом доме – и войти в подъезд, пропахший плесенью и старой сырой штукатуркой. Подняться по кривым, сбитым ступеням на этаж и выбрать одну из множества пустующих квартир – стандартно убогих, с крохотными кухоньками и неправдоподобно маленькими прямоугольными комнатами. В них даже мебель имеется: убогая и обшарпанная. Старый диван, круглый обеденный стол и укрытая пыльным тряпками полутораспальная кровать.
Поселиться здесь означало признать, что в этой жизни ты благополучно все просрал. И остается только одно: либо лезть в петлю, либо, проявив слабость, остаться здесь – в этом гнезде людской обреченности и черной безнадеги.
Омерзение. А если быть точнее, то ядовитый коктейль из страха, омерзения и тянущей душу тоски. Именно это я в полной мере ощутил, когда однажды утром проснулся и попытался восстановить в памяти обрывки только что виденного сна.
Помню, что в спальне в то утро было прохладно – приоткрытое окно давало хороший приток свежего весеннего воздуха. Однако я был весь мокрый от пота и задыхался, словно проснулся в тесном гробу, который опустили в глубокую яму и засыпали землей. Гадкие ощущения, от которых мне долго не удавалось избавиться в то памятное утро.
Да, это был всего лишь сон. Яркий и правдоподобный, но всего лишь сон. С какого перепуга мне ЭТО приснилось, я так тогда и не понял. На тот момент в моей жизни все было относительно ровно, без особых проблем и потрясений. Новостные передачи я старательно игнорировал, предпочитая ютюбовские каналы про рыбалку или путешествия. Книги читал и слушал в основном легкого, приключенческого жанра, где главный герой – почти всегда мачо, который, как следствие, выходит из любых сложных ситуаций победителем, прихватив по ходу дела одну, а то и нескольких влюбленных в него до судорог прекрасных дам. Фильмы ужасов, триллеры или кровавые боевики я почти не смотрел – они просто не вызывали у меня интереса.
И все же мне приснился этот кошмар. Красочный и до жути реалистичный…
В этом сне я, как раненый, затравленный зверь, бегал по пыльным и грязным этажам, а за мной неотступно гнался кто-то. Кто-то очень страшный, кровожадный и невидимый. Двери хлопали, в меня летели какие-то мелкие и крупные предметы. Я уворачивался, бежал дальше, поскальзываясь на лужах крови и отчаянно пытаясь найти выход из этого ада. Но коридоры дома казались бесконечными, лестничные пролеты немыслимо петляли, то уводя меня вверх, то вниз, и внезапно обрывались перед бездонной, черной как космос пропастью. Этот сон, больше похожий на горячечный бред, вывернул мне душу наизнанку, скомкал ее, как грязную тряпку, и запихнул обратно.
Кажется, я даже немного поорал тогда и пару раз выругался. Потом, когда наконец смог успокоиться и подняться, быстро сменил промокшее от пота постельное белье на свежее, принял контрастный душ и, выпив две чашки крепкого кофе, отправился на работу. К обеду, с головой погрузившись в повседневную трудовую рутину, я уже совершенно забыл про ночной кошмар и про мрачную многоэтажку, одиноко стоявшую на каком-то гадком, похожем на свалку пустыре.
А вот сейчас вдруг вспомнил. Хотя прошел уже год. Точнее, мне помогли вспомнить…
***
– Ну, как тебе? – На физиономии Егора читалось нескрываемое удовольствие и даже некоторое злорадство. – Я, когда его в первый раз увидел, знатно ушицы откушал! Такое убожество, и всего в получасе езды от центра города! Красотища! Егор смачно причмокнул и хлопнул меня по плечу – видимо, от переизбытка чувств. Вот ведь великовозрастный чудак! Конечно, он мой приятель, и мы общаемся давно, еще с детства. Общаемся в основном в свободное время, но сейчас куда чаще пересекаемся по работе. Дело в том, что иногда Егор, пользуясь своим служебным положением, подбрасывает мне неплохие заказы. Работая в администрации города и курируя госзаказы по ремонту и строительству, Егор не видит ничего плохого в том, чтобы по-приятельски посоветовать старому товарищу тот или иной лот на аукционе. Тем более что краснеть за этого товарища ему еще ни разу не приходилось. Я всегда работал на совесть, чем и имел полное право гордиться.
Сейчас же я стоял и смотрел на темно-серую громадину многоэтажки, у которой часть окон была без стекол, а фасад покрывали трещины, видимые даже издалека. Смотрел и чувствовал, как быстро и безвозвратно портится мое настроение, а память старательно подкидывает самые яркие моменты того давнего, намертво запавшего в память сна. Это было странно, этого не могло быть на самом деле, но этот дом чертовски сильно походил на дом из моего кошмара…
