Мы молча поднялись на второй этаж, прошли по длинному узкому коридору и остановились у массивной дубовой двери. Ее высокое полотно было темным от времени, а мраморная плитка под ногами выглядела старой и потертой.
Маг постучал и, не дожидаясь ответа, повернул бронзовую ручку.
- Кого там рес принес? – послышался разъяренный рык. - Убирайтесь!
Каллеман не успел толком открыть дверь, как в нее что-то ударилось и с глухим стуком упало на пол.
- Дерек, это я, - громко произнес маг, не рискуя, однако, войти в комнату.
- Если ты привел очередного проходимца, лучше проваливай! – в голосе говорящего послышались сердитые нотки.
- Нет, я один, - неизвестно почему солгал Каллеман, делая мне знак помалкивать. – Я войду?
- Ты ведь не оставишь меня в покое? – недовольно проворчал его невидимый собеседник. – Ладно, входи.
Каллеман открыл дверь, шагнул в комнату и поманил меня за собой.
Не особо понимая смысл происходящего, я тихо скользнула внутрь и замерла, удивленно разглядывая представшую моим глазам картину.
В просторной светлой спальне царил жуткий беспорядок - лежащее на полу одеяло, свисающие со стула обрывки бинтов, разбитая хрустальная ваза, из которой торчали жалкие остатки стеблей арантуса, перевернутая посуда, с остатками еды и засохшими хлебными корками. Неподалеку от кровати валялся перевернутый столик, рядом с ним виднелись осколки графина, и мокрое пятно на ковре позволяло предположить, что еще не так давно стеклянный сосуд был полон.
А посреди всего этого бедлама, у стены, находилась огромная старинная кровать, на которой лежал молодой, перевязанный бинтами мужчина. Крупный, высокий, с крепкими мускулистыми руками и рельефным торсом. Рядом с подушкой я заметила погнутый бронзовый подсвечник. Чуть дальше – комнатную туфлю. Вторая обнаружилась у двери. Видимо, именно ее падение произвело недавний шум.
М-да. Похоже, работка мне предстоит та еще!
- Ты нашел их? – резко спросил раненый, повернув голову в нашу сторону. Впрочем, видеть нас он все равно не мог – глаза мужчины закрывала плотная повязка.
- Нет, - коротко ответил Каллеман. – Но Аллан и Дуглас продолжают поиски.
- Рес! – выругался раненый и неожиданно насторожился. – Кого ты привел? – напряженно спросил он.
Каллеман замер и уставился на меня с непонятной тревогой.
- Я Кейт, милорд, - не дожидаясь, пока он придет в себя, представилась я. – Ваша новая… помощница.
В последний момент решила заменить слово сиделка, подумав, что так будет лучше.
- Помощница? – переспросил Горн, и лицо его скривилось в болезненной гримасе. – Какого реса? Мне никто не нужен.
Он попытался подняться, но тело не слушалось, и из затеи больного ничего не вышло.
Я незаметно усмехнулась. Уверена, с этим пациентом еще придется повоевать. Такие, как он, с трудом принимают собственную слабость и терпеть не могут, когда с ними начинают носиться.
- Дерек, ты же понимаешь, - принялся уговаривать друга Каллеман. – Кто-то должен за тобой присматривать, пока ты…
- Убирайся! – рыкнул больной. – И помощницу свою забери!
Он обессиленно откинулся на подушки и застонал от боли.
Каллеман удрученно покачал головой.
- Дерек…
- Вон!
Тяжелый подсвечник пролетел всего в паре дюймов от головы мага, заставив того отшатнуться.
- Выйдите, - тихо сказала я Каллеману. – Мне нужно поговорить с лордом Горном наедине.
- Уверена? - маг вскинул на меня вопросительный взгляд. В его глазах мелькнуло опасение.
- Да.
Каллеман с сомнением посмотрел на друга.
- Идите, - чуть слышно повторила я.
Маг покачал головой, но послушался и вышел из спальни.
- Должна сказать, милорд, - я встала так, чтобы больной не смог до меня дотянуться, - что, без должного ухода, уже очень скоро ваши раны загноятся, и вы будете испытывать боль, и близко несоизмеримую с той, что чувствуете сейчас.
Лорд Горн едва заметно поморщился, но промолчал. На лбу его выступили капельки пота.
- Я понимаю, что вам не нравится чувствовать себя беспомощным, но…
- Понимаешь? – перебил меня раненый. – К ресу твое понимание! Мне никто не нужен! Иди отсюда!
Он пошарил рукой по постели, пытаясь отыскать что-то, чем мог бы в меня запустить, но арсенал метательных предметов, к счастью, уже успел закончиться, и Горну ничего не оставалось, как смириться с моим присутствием.
- Я не уйду, милорд, можете даже не стараться, - твердо ответила я, а потом наклонилась, разглядывая сбившиеся повязки.
Дело было плохо. Одна нога покраснела и сильно распухла, из-под бинтов выступали буро-желтые пятна гноя. Вторая выглядела не лучше, разве что ран на ней было меньше. На груди виднелись два воспаленных шрама, а на шее – длинный, глубокий порез, стянутый редкими швами.
- Пошла вон! – дернулся раненый. – Чтобы духу твоего здесь не было!
Ага. Так я и послушалась! Если я сейчас уйду, к утру у него, скорее всего, начнется горячка. А там и до надгробного памятника недалеко.
Я обвела комнату взглядом, увидела стоящий на подоконнике бокал и удовлетворенно кивнула. То, что нужно. Стеклянный стакан был наполовину полон.
Достав из сумки касильскую настойку, капнула десять капель в воду и неслышно подошла к больному.
- Милорд.
