Волшебная, восхитительная вечность! Сколько слёз по тебе пролито, сколько терзаний и мук пережито! Ты звала через века и сулила россыпи бриллиантов духа. Ты обещала основательность и могучую непреложность. Успокоение и победный итог. Заслуживаем ли мы тебя, достойны ли? Мы все и каждый по отдельности…
На финише тридцатого тысячелетия Эры Безысходности мир погрузился в беспокойство. Люди бурлили, люди сходили с ума. Тихая размеренность и мудрая созерцательность перестали считаться главными ориентирами жизни. Всем хотелось перемен, настоящего перерождения, прорыва в запредельность.
Тихо, незаметно, но предельно убедительно доминирующей в научной среде стала теория Синхронизации. Кто бы мы мог подумать ещё каких-то триста лет назад, что она столь серьёзно, столь агрессивно будет рассматриваться как единственно верный путь преодоления многовекового кризиса, обретения человечеством всех своих утерянных достоинств и блестящего, а в равной степени и неминуемого выхода в Объективность.
Необходимо заметить – и это очень важно! – что она воспринималась одновременно как философская, так и технологическая проблема. Все без исключения, не считая самых невзрачных скептиков, полагали именно так: могучие мыслительные переливы неизбежно приведут к блестящему технологическому решению, и как следствие – к изменению реальности.
В основной, генеральной своей линии она принималась как абсолютная данность, направление, у которого не может быть альтернатив. Споры велись лишь о методах и формах её реализации.
Я тихий человек. Скромный человек. Человек, который отчаянно сомневается в необходимости перемен. Тем более, таких радикальных, к которым может привести Синхронизация.
Меня зовут Максим Блан, мой номер в системе JCN11212.
Смирение – это добродетель. Это наша коллективная судьба. Наш удел – плыть по течению времени в тех реалиях, какие нам даны, и не пытаться их изменить. На заре существования Обители все – все без исключения! – прекрасно это понимали. Почему и когда кто-то вдруг стал считать, что от перемен станет лучше?
Я тихий человек, и в гуще этого вопроса, по большому счёту, оказался совершенно случайно. Или всё-таки нет? Какая случайность может быть в том, если ты вот уже изрядное количество лет числишься в действительных членах Всемирной Академии наук, занимаешь должность профессора философии Всеобщего университета, выпускаешь научные труды, выступаешь с лекциями и даже балуешься экспериментами с Полотном Времени, благо имеешь к нему доступ? Вольно или невольно ты непременно окажешься в сердцевине этого бурления, начнёшь высказывать точку зрения, спорить и ругаться, принимать и отвергать.
Но – да будет мне свидетелем Ядро великой сущности мира! – я никогда бы не полез в эту свару без Александра Арно (номер в системе – CKF10514). Он мой коллега и друг, яркий и талантливый учёный, один из самых горячих и трепетных сторонников Синхронизации. Сторонников выхода из Обители.
Освобождения, в их терминологии.
Едва зародились первые проблески теории Синхронизации – которая, что поразительно для наших времён, не имела конкретного автора – Александр, поначалу несколько отстранённо, но всё более и более распаляясь, стал ею интересоваться, погружаться в дискуссии и даже чертить формулы и графики, пытаясь выявить в ней закономерности, лакуны и слабые места.
Суть всех споров и сомнений по поводу теории Синхронизации была отчасти проста – как и с чем мы должны соединиться на Полотне Времени? Что даст нам импульс, искру – какие события, люди, или, быть может, даже артефакты прошлого? Что из них и в каком порядке позволит создать нам вожделенную Материю, передаст истинное знание и способность к её воплощению? Как и с чем синхронизироваться?
И этот простой вопрос на поверку оказался невыносимо сложен.
Не менее сложным получался и вопрос о том, кто должен стать завершающим элементом Синхронизации, её конечным элементом, приёмником.
– Индивид, человечество или объект – вот в чём вопрос! – любил повторять и без того звучавшую из всех углов фразу Александр Арно.
То есть, попросту говоря, должен в Синхронизации участвовать конкретный человек или к процессу необходимо подключить всё существующее человечество до последней единицы? Третий вариант существовал, но как бы в тени – все подспудно понимали, что Синхронизацию трудно осуществить с Обителью как таковой или же с каким-то абстрактным местом в ней. Человеческое сознание – индивидуальное или коллективное – виделось для большинства единственно возможным элементом Синхронизации.
Индивид или человечество: этот вопрос представлялся не просто научным, но ещё и политическим. Технически подключение всего нынешнего человечества в единую сеть проблемой не являлось. Но для этого требовалось одобрение Совета Могучих. Добиться этого было непросто: Совет никогда официально не озвучивал своего отношения к теории Синхронизации, но по некоторым вполне достоверным признакам можно было судить, что воспринимает он её более чем сдержанно.
Сам Александр постепенно всё больше и больше склонялся к идее о Синхронизации индивидуальной. Рассуждения его после долгих и вдохновенных погружений в проблему выглядели примерно так: ну зачем, к чему Синхронизация коллективная, если речь идёт не о массовом исходе, а пока лишь о создании инструмента для него – обретении Материи и власти над ней. Что может дать подключение к Полотну Времени всей многочисленной человеческой массы? Здесь Александр достигал почти невиданной для него расчётливости: это, приходил он к выводу, попросту опасно. Вдруг все разом каким-то чудом погибнут или растворятся в безликой причинности? Представить это сложно, система надёжно защищает всё человечество, но эксперимент на то и эксперимент, что может пойти боком.
