© Антон Кушнер, 2019
© Анна Лин, 2019
ISBN 978-5-4496-7218-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая. Древний свиток
(пролог)
Где-то там, посреди белоснежных вершин,
где средь скал ледяных не найти ни души,
ближе к звёздному небу, чем к бренной земле,
древний храм затерялся в заоблачной мгле,
и морозных пылинок кружит хоровод
в лунном свете, что льётся сквозь свод.
Горный воздух недвижен, прозрачен и чист;
и ласкают серебряным светом лучи
плечи той, что сидит на холодном полу
и, безмолвна, как статуя, смотрит во мглу —
лишь в глуби её глаз, исступлённо дрожа,
древней силы колышется жар.
Сила чёрных заклятий лежит на вратах:
птица Феникс в том храме навек заперта —
пламя перьев её дар бессмертья несёт
тем, кто жертвует жизнью, готовый на всё.
Но безжалостны горы; пыльна и пуста
тропка горная к храма вратам.
Лишь единожды в вечность, раз в тысячу лет,
дева-птица взлетает на солнечный свет —
её тело становится пеплом, горит,
и души льётся песня под светом зари,
и летает весь день, и, свободой пьяна,
ярче солнца сияет она.
…Обречённая ждать средь молчащих камней,
не теряя надежды, всё ждёт, что за ней
в эти мёртвые земли однажды придёт
сквозь лавины, метели и пропасти тот,
кто готов рухнуть в бездну, чтоб дар обрести —
и её от заклятья спасти.
Но – кружатся пылинки, и светит луна,
и всё так же безмолвна, пуста тишина.
Над вершинами горными – звёздная ширь,
и среди старых скал не найти ни души,
и не слышит никто в темноте ледяной
тихий плач за холодной стеной.
Глава вторая. Идём со мной
(Велиан – Фиделису)
Мой друг, мы вместе с малых лет,
мы многое прошли;
мы непохожи – тьма и свет,
пожар и водопад! —
и в этом дружбы наш секрет.
С собой на край земли
тебя зову я. Знай же: нет
теперь пути назад.
Зарывшись в недра сундука
на нашем чердаке,
я древний свиток откопал.
Чудные письмена
в том свитке – каждая строка
рифмуется к строке;
тот образ в сердце мне запал
и видится во снах.
Тот образ, друг мой! – знал бы ты,
что вижу по ночам,
среди давящей темноты,
звенящей тишины.
О нём теперь мои мечты,
мне хочется кричать…
Не хватит слов. Слова пусты,
реальны только сны.
Мой друг, мой брат, в опасный путь
тебя с собой зову;
уже не сможем повернуть,
покинув отчий дом,
но сердце разрывает грудь,
и грежу наяву…
Скорей о страхе позабудь,
мой друг. Вставай. Идём.
(Оршина)
Я не помню всех тех, кто меня проклинал —
время стёрло в труху имена
тех, кто лгал, тех, кто бил, тех, кто в горы прогнал.
В этом храме я вечно одна.
Я не помню их лиц, я не помню их глаз —
всех со временем смерть забрала,
но слабее не стала волшебная вязь,
и кругом – беспросветная мгла.
Я брожу среди стен, их касаюсь рукой.
Каждый камень до боли знаком.
Там, за стенами – холод и вечный покой.
Там – провал. Глубоко-глубоко,
средь обломков камней, на искрошенном льду,
в темноте пополнения ждут
сонмы тех, кто нашёл здесь одну лишь беду —
вековечный последний приют.
Кем вы были при жизни, уже не узнать.
Одинаков и страшен финал —
всех к себе забрала, сожрала белизна
ненасытной утробой без дна.
И никто не дошёл. И никто не дойдёт.
Времена продолжают свой ход.
Кровожадной ухмылкою скалится лёд,
предвкушает, хохочет и ждёт.
Глава четвёртая. Ничего прекраснее
(Фиделис – Велиану)
Ты всегда устремлялся мечтами подальше от дома.
Мне хватало прогулок по лесу у стен городских.
Этот день протекать мог спокойно – совсем по-другому! —
но в дороге с тобою я не ощущаю тоски.
Ты всё рвёшься вперёд – день за днём; прошагали немало
мы с тобой по степям, средь пожухлой осенней травы.
Я забросил подсчёт расстояний и кратких привалов,
заразившись твоим безрассудным стремлением ввысь.
Горизонт изломался – огромные горные пики
розовеют в закатных лучах; по иссохшей земле
протянулись две тени – твоя и моя. Только крики
пролетающих стай нам слышны в наступающей мгле.
Сколько дней впереди – что с того? Поворачивать глупо.
Долог пройденный путь, и опасен последний рывок,
но пред мысленным взором уж высится храмовый купол,
и, как ты, друг мой лучший, я тоже хочу одного —
дотянуться до той, что томится в заоблачном храме,
ей свободу вернуть, нам самим – обрести вечный дар;
открывать этот мир, познавая всё новые грани,
не жалея, что годы бегут, как весною вода…
Ты всегда был мечтателем, друг; и меня – домоседа —
ты увлёк за собою, и я не жалею о том;
и прекрасней, чем горы, залитые розовым светом,
никогда ничего, я уверен, не видел никто.
(старик)
Позвольте мне присесть у костерка.
Вам незачем бояться старика —
пусть в молодости был на вас похожим,
сейчас я слаб, уродлив и ничтожен,
жду смерть как избавление от мук;
так спрячь свой меч, тебе он ни к чему.
Сколь многих повидал я – вот таких!..
Глаза горят, шаги быстры, легки,
и не страшны ни бури, ни лавины;
не остановишь тех, кто дом покинул,
стремясь к мечте – одною ей дыша,
идут туда, куда зовёт душа.
Позвольте зачерпнуть из котелка…
Нет, лучше сами – так дрожит рука.
…Благодарю, мечтатель. Друг твой верный
вот-вот уснёт – умаялся безмерно;
зачем спешить в застывший мёртвый мрак?
Останьтесь на привале до утра.
Легенда привела тебя сюда —
она не врёт. Но в том твоя беда,
что свиток твой разорван в середине!
Возможно, ужаснёшься ты картине,
