Сказка о том, как Эмили обрела Истинную себя
Жила-была на свете прекрасная девушка Эмили и была она умная, мудрая, добрая, внимательная, заботливая и добросердечная. Её любимым занятием было рукоделие, без которого она не мыслила себя. Могла и крючком вязать салфетки, скатерти и одежду, также и спицами вязала красивые вещи такие, что залюбуешься. И на машинке могла вышивку сделать такую красивую, что глаз не оторвать. А ещё она любила стряпать всякую выпечку: пряники, печенье, кексы с различными начинками. Все, кто их пробовал, съедал за обе щеки так, что за уши не оторвёшь.
И всё было бы замечательно, да вот только не отражалась она в зеркале. И поэтому никогда саму себя в зеркале не видела, и знать не знала какая она на самом деле. То ли красивая, то ли уродливая, высокая или среднего роста, худая или полная.
Так и жила, верила каждому слову сказанному в её адрес. А говорили – то разное – кто во что горазд. Бывало и доброе, но в основном малоприятное. Или Эмили слышала так. Кто-то говорил, что она никудышная, другой говорил, что бог её обделил красотой. А иногда уверяли что её кто-то проклял и пожелал ей быть некрасивой и непривлекательной для мужчин.
И плакало сердечко Эмили горькими слезами. От обиды такой хотелось ей высказать всем в глаза всё, что она думает и уйти подальше от таких людишек, среди которых ей невозможно было жить спокойно и счастливо.
Долго – долго терпела Эмили насмешки и ухмылки от всех, не выдержала, да и сбежала от людей подальше в лес.
– Чего я буду всех пугать своей внешностью раз я такая ужасная, уродливая и никчёмная. Буду жить в лесу никому, не мешая и не пугая своим видом.
Долго ли, коротко шла она, а забрела в самую лесную чащу. Присела на старое поваленное дерево и решила:
– Не пойду больше никуда, пусть лучше дикие звери меня растерзают, чем чудищем таким буду жить среди людей.
Глядь, а под огромной сосной что-то шевелится. Зажмурилась девица: «Вот, – думает, – и смерть моя пришла». Да чует кто-то её за коленку дёргает и говорит:
– Иииии, красна девица, ты чего это удумала?
Открыла Эмили глаза, да и видит, – стоит перед ней Старичок – Боровичок, ростом с локоток.
– Да чего же я такого удумала? – молвила девица.
– Сказывают люди, что я страшная на лицо, ужасная и никчёмная. Все меня боятся, никто не хочет со мной дружить и общаться. Вот я и решила уйти в лес и жить отдельно ото всех, чтобы никого не пугать своим видом.
– А ты что ж, сама себя не видела никогда, что ль? – спросил её Лесной Хозяин.
– Нет, дедушка, не видела, да и как увидеть – то если я в зеркале не отражаюсь?
– Ладно, помогу я твоей беде, – решил Старичок – Боровичок.
– Вижу я, что сердце и душа у тебя добрые.
И с этими словами прикоснулся Лесной Хозяин зелёным прутиком ко лбу девицы и… полетела она в разноцветный колодец глубоко – глубоко вниз. А колодец внутри был разноцветный как цвета радуги и не было ей страшно ни капли. Летела-летела, да на полянку зелёную и упала. Повертела головой, да и спрашивает:
– И где я оказалась? И что делать – то дальше? И как я назад вернусь?
– Отыщи себя, Истинную, тогда и путь назад найдёшь! – услышала она голос Старичка – Боровичка.
Поднялась Эмили на ноги, да и пошла. Идёт, и видит – болото перед ней так и чавкает, норовит в глубину затащить. А на той стороне – терем невиданной красоты.
Да только как до него добраться, коли ведёт через трясину тропка узкая, камнем выложенная. Да и камни те едва ли на треть на местах лежат.
Посмотрела Эмили кругом, да и видит – лежит у самого края топи кучка камней, будто нарочно для тропки собранная. Да вот беда – все они разной формы.
– Гляди, девка, внимательней! Коль не на то место положишь камень – тут и утопнешь! – прозвучал голос Старичка – Боровичка.
Повздыхала красна девица, набрала камней полный подол, да и вступила на тропинку ненадёжную. Тщательно, долго и упорно выкладывала Эмили дорожку, подбирая соответствующий камень, чтобы не остаться ей здесь навсегда. Каждый камень примеряла, прикладывая с разных сторон чтобы они лежали один к одному как единое целое. И наконец, когда дорожка была готова, Эмили свободно пошла по ней.
Оказавшись на другой стороне болота оглянулась она назад, да так и замерла – засияла тропинка ровная, гладкая, а болото и вовсе исчезло, превратившись в цветочный луг.