Мир покрывала тьма – густая, почти осязаемая. Она пропитывала воздух, липла к коже, заливала мраком глаза. Тир-на пробивалась сквозь эту непроглядную тьму, брела туда, где – она интуитивно чувствовала – находилась та, что нуждалась в ее помощи. Наконец чернота стала рассеиваться, но на смену ей пришел зеленоватый туман, из которого к прорицательнице протягивались извивающиеся щупальца. Ольда небрежно проводила перед ними тонкой рукой, и жадные стрекала сокращались, отдергивались в испуге.
Наступил момент, когда ее упорство было вознаграждено: впереди забрезжил свет – теплый, ласковый. Гадалка вступила в очерченный им круг, посреди которого лежала черноволосая женщина, закутанная в теплое одеяло. Ольда внимательно всмотрелась в лицо спящей. Словно почувствовав это, черноволосая вдруг открыла глаза и ответила прямым бесстрашным взглядом. Чтобы не раздражать больную, ольда откинула капюшон.
– Тир-на? – прохрипела женщина.
– Я не ошиблась в тебе, орка. Ты и вправду сильна, – ответила прорицательница. – Но ты победила болезнь, а не судьбу.
– О чем ты?
Гадалка хотела было пояснить, но ее перебил зазвучавший в сознании голос – красивый и такой ненавистный:
– Тир-на! Вернись и говори, Тир-на!
Звук этого голоса спутал мысли, сковал речь, стиснул горло спазмом. Следом невидимая рука подхватила и потянула ольду назад, в реальность, причиняя дикую, нестерпимую боль. Она сопротивлялась изо всех сил, зная, что необходимо заговорить, предупредить, предостеречь… Язык плохо слушался, но на помощь пришли карты судьбы – верные соратники, сопровождавшие хозяйку везде, даже в видениях. Они соткались на ладони прямо из воздуха, слабо завибрировали, возвещая, что готовы предсказывать.
– Смотри, – с трудом выговорила Тир-на.
От колоды отделился цветной прямоугольник, взлетел и запорхал вокруг лежащей орки. Ольда говорила, объясняла, мысленно отвергая настойчивые призывы повелительного голоса, превозмогая силу, которая утягивала ее из круга. Но ей мешали, перехватывали слова, из-за этого пришлось прибегать к помощи намеков и иносказаний. Боль становилась все резче, мучительнее, и гадалка сдалась, позволила увести себя из видения.
– Следи за зеркалами, – сумела она выговорить на прощанье, накидывая капюшон и растворяясь в темноте.
Вернувшись в постылую комнату – ее тюрьму и, возможно, последнее пристанище, ольда тихо застонала.
– Взгляни на меня, Тир-на, – произнес все тот же неумолимый голос.
Гадалка открыла глаза и поморщилась при виде красивой белокурой девушки, которая склонилась над ее распростертым на топчане телом.
– Ваше племя всегда славилось упрямством. Но ты, Тир-на, превосходишь всех, кого я когда-либо встречала, – укоризненно произнесла красавица. – Соглашайся служить, и мне не придется больше мучить тебя.
– Я служу лишь одной госпоже, – через силу усмехнулась прорицательница, – и рано или поздно она покарает тебя, Мелодия. Нельзя безнаказанно играть роль самой судьбы.
– Даю тебе еще сутки на размышление, Тир-на – сказала волшебница, не обратив внимания на угрозу, проскользнувшую в словах ольды. – И если ты не смиришься, мне придется вдвое увеличить дозу зелья Беспамятства. Это убьет тебя, но прежде ты расскажешь о своих видениях.
– Будь проклята, – устало уронила гадалка, закрывая глаза.
– Ровно сутки, – напомнила Мелодия, строптиво вскинув голову, и направилась к двери.
Ольда осталась одна. Уселась на топчане, устремив в стену невидящий взгляд огромных красных глаз, и погрузилась в раздумья.
Ее не пугали предупреждения жестокой волшебницы. Ольды – магические существа, посвященные Лак’хе, они неподвластны ни Десиду, ни мортам – его ангелам. Смерть для них – лишь небольшой отдых перед новой дорогой, еще одной в бесконечном существовании. Боль – для всех боль, но и ее можно перетерпеть. Неволя – вот единственное, чего не могут выносить гордые дети кочевого народа. В этой маленькой каморке, где не было даже окон, Тир-на задыхалась, ее свободолюбивая душа изнывала, требуя лучей Атика, свежего ветра, запахов травы, цветов и дождя.
Служить людям? При всем своем хитроумии Мелодия безнадежно глупа, если надеется на это. Жрицы великой богини служат лишь ей. Мудрые, загадочные и неуловимые, они путешествуют по Вирлу, следя за тем, чтобы не искажались пути судьбы. Судьба – вот главная движущая сила в этом мире. Каждое существо должно пройти дорогу, предначертанную только ему. Дороги эти перекрещиваются, переплетаются, идут рядом, разбегаются, накладываются друг на друга, снова расходятся и теряются в разных сторонах. Их количество в Вирле так же бесконечно, как число отражений в комнате, полной зеркал.
