Мальчик в черных отглаженных брюках и белой рубашке сидел на одном из стульев, стоящих в ряд в коридоре. Черные как смоль кудрявые волосы покрывали голову словно мочалка, закрывая чуть оттопыренные уши. В руках мальчишка сжимал скрипку не слишком сильно, скорее, бережно. Он ждал отца, беспокойно болтая ножкой, едва задевая носком выстланный деревянными досками пол. Сбоку от музыканта находилась дверь с золотистой табличкой, на которой черным аккуратным шрифтом было напечатано «Директор». За этой дверью находились двое мужчин, они не выходили из кабинета уже более 20 минут. Маленький музыкант покорно ждал своего родителя, не подозревая, о чем мог идти разговор в течение столь длительного времени.
Илюша Броневицкий занимался музыкой с пяти лет: сначала азам учил отец, затем малыша отдали в музыкальную школу, где он демонстрировал поразительные результаты. Маленький вундеркинд удивлял преподавателей своим мастерством игры, он жадно проглатывал наставления педагогов и все, чему учили на занятиях. Своих сверстников и не только Илья оставил далеко позади, равных ему в школе не было. Таким высоким достижениям он был обязан родителям, мать с отцом буквально лезли из кожи вон лишь бы из ребенка вышел толк. Для того чтобы из общеобразовательной школы доставить сына в музыкальную, приходилось отпрашиваться с работы, везти сына в учебное заведение, а затем ждать окончания занятий по музыке и спешить домой, заняться своими взрослыми делами. Муж с женой выбивались из сил, вкладывая все лучшее в свое чадо, и это приносило свои плоды. Илья был поздним и единственным ребенком – может быть, именно по этой причине родители вкладывали в него все без остатка. Илюша, несмотря на свой возраст, прекрасно понимал, каких трудов стоило отцу с матерью его образование – и не смел их огорчать. Помимо ответственности, игра на скрипке доставляла огромное удовольствие. Ведя смычком по струнам, он закрывал глаза и парил в облаках, полет длился до тех пор, пока не наступал момент остановиться. Сидя в коридоре на стуле, Илья не понимал, какие могут возникнуть у директора музыкальной школы вопросы к отцу. Ребенку и в голову не могло прийти, какие страсти раскалялись за дверью кабинета.
– Савелий Карлович, послушайте, пожалуйста, старика: этот конкурс очень важен, его нельзя никак пропустить! У вашего сына талант! Ему непременно нужно ехать! Вы поймите, что такая возможность выпадает раз в жизни! Может так случиться, что такого шанса не представится больше никогда! Понимаете, никогда! – Иван Михайлович энергично размахивал руками пытаясь объяснить отцу важность момента.
– Я все понимаю, но он еще маленький, всего 11 лет. Как он поедет в такую даль без родителей? Одного не пущу. Да и не только в этом дело.
– А в чем? Ну, в чем дело, я не пойму? Объясните мне, наконец! – требовал директор.
– А вдруг звездная болезнь случится в таком возрасте, понимаете, какое психологическое значение это имеет? Помните такого мальчика, известного Сережу Парамонова? И чем все закончилось? Помните? Я не хочу такой судьбы для сына.
– Дорогой Савелий Карлович, Сережа Парамонов был солист хора, у него пропал голос, а ваш сын играет на скрипке, тут совсем другое дело. Ну, не разучится же он играть, в самом деле! А насчет звездной болезни – я не нахожу в вашем сыне даже намека на что-то подобное, хотя он прекрасно понимает, что в этой школе ему равных нет. – Иван Михайлович стоял на своем и был не готов уступать в споре.
– Хорошо, допустим у него иммунитет к звездной болезни. Как вы себе представляете то, что ребенок полетит один за границу, в Германию? Где и с кем он будет жить? Кто и какое влияние будет на него оказывать? Он ребенок, у него психика еще не сформировалась! Я считаю это опасно! – отец, сидя за столом, смотрел в пол, будто разговаривал с самим собой, не замечая метания директора из стороны в сторону.
– Дорогой мой, никто не запрещает вам ехать! Все дело в том, что билет и проживание в гостинице на время конкурса оплачивается только участнику. Это совсем не означает, что вы не можете лететь в Германию и проживать в гостиничном номере, это можно сделать, правда, за свой счет. У вас есть полгода, чтобы решить этот вопрос. Ведь есть время подготовить документы, купить дополнительно билет и вы вместе с сыном будете присутствовать где угодно на правах родителя. – с последней сказанной фразой Иван Михайлович заглянул в глаза отцу, пытаясь отчаянно его вразумить.
– Ну, не знаю, что тут сказать. Мне нужно с женой посоветоваться. Тут нельзя так скоро решать, нам надо все обдумать, – начал сдаваться мужчина.
– Вот и славненько, вот и чудесненько! Вы обдумайте предложение и, скажем, через недельку заходите, я буду ждать! В любое удобное для вас время! – обрадовался Иван Михайлович.
– Хорошо, на этом пока остановимся. Но только Илюше ничего не говорите, подождем неделю, а потом видно будет. Договорились?
– Конечно, Савелий Карлович! О чем речь? Конечно, мой дорогой! – директор с безумной радостью жал отцу вундеркинда руку, так, будто вопрос об отъезде был уже решен.
