Немудрено, что писатель, живущий на родине футбола, первую свою книгу посвятит любимой игре. Так и вышло, «Футбольная лихорадка» (1992) дала старт литературной карьере писателя, ставшего на сегодняшний день одним из самых популярных не только в Великобритании, но и в мире. «Hi-Fi», «Мой мальчик», «Долгое падение», «Голая Джульетта» и другие романы Хорнби повествуют о сегодняшнем человеке, у которого не всегда получается ладить с миром, его окружающим. То есть эти книги о том, что касается всех и каждого, а потому и так популярны.
Не вызывает сомнений сверхъестественная способность Хорнби исследовать современные, подчас чрезвычайно серьезные темы – и преподносить результаты своих исследований легким, насмешливым языком. Своим искусным анализом хипстерской неуверенности в будущем писатель явно затронул больное место для многих современных людей.
Booklist
Хорнби – писатель, который рискует одновременно быть остроумным, интеллигентным и щедрым на переживания.
The New York Times Book Review
Написано с душой!
Harper's Bazaar
В общем, дела шли совсем неплохо. Я бы даже сказал, что за шесть месяцев приключилось довольно много отменного.
Например: мама отделалась от Стива, своего отстойного дружка.
Например: миссис Джиллетт, преподавательница живописи и дизайна, после урока отозвала меня в сторонку и спросила, не думал ли я поступить в художественный колледж.
Например: у меня получилась пара новых скейтинговых трюков – после того как неделю кряду я валял дурака на людях. (Догадываюсь, что не все вы скейтеры, так что надо прямо сейчас кое-что объяснить, не то будет ужасное недоразумение. Скейтинг – это скейтбординг. Мы обычно так не говорим – «скейтбординг», так что я в первый и последний раз пользуюсь этим словечком до конца книги. А то скейтерами еще конькобежцев зовут… Так вот, если вы думаете, что я на льду на коньках ковыряюсь, то это ваши проблемы, и ничьи больше.) Ну и еще я встретил Алисию.
Я собирался кое-что путное о себе рассказать, прежде чем вести речь о моей маме, об Алисии и обо всем таком. Если бы вы уже что-то обо мне знали, вам перечисленное в самом деле могло бы быть интересным. Но, прочитав то, что я уже накорябал, вы и так кое-что поняли или, по крайней мере, думаете, что поняли. Ну, что мама и папа вместе не живут, для начала, если только вы не решили, будто мой папа из тех, кому наплевать, есть ли у его жены любовники. Нет, он не из таких. Вы считаете, что я, вероятно, занимаюсь скейтингом и что мой любимый предмет в школе – живопись и дизайн, если только не предположили, что я из таких, кого учителя после каждого урока отзывают в сторонку и уговаривают поступить в профильный по их предмету колледж. Просто-таки борются из-за меня: «Нет, Сэм! Забудь ты про эту живопись! Занимайся физикой!» Или: «Забудь про физику! Это будет трагедией для рода человеческого, если ты забросишь французский!»
Да уж. Ничего подобного со мной в самом деле никогда не происходило, честное слово. Уверяю вас: никогда из-за меня учителя не сражались.
И не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что Алисия – девчонка, которая для меня кое-что значит. Я рад, что есть вещи, которых вы не знаете и о которых не догадываетесь, волшебные вещи, не случавшиеся ни с кем, кроме меня, за всю мировую историю, насколько я знаю. Если бы вы догадались о них по первому абзацу, я бы уж начал беспокоиться: а вдруг я не такая невероятно сложная и интересная личность – ха-ха!
Это случилось пару лет назад, в то время, когда все шло пучком, а мне тогда было пятнадцать, почти уже шестнадцать. И я не хочу, чтобы это звучало как-то слишком пафосно или чтобы вы меня, не дай бог, жалеть вздумали, но это чувство – что все в порядке – для меня было в новинку. До тех пор со мной такого не бывало, и не было уже с тех пор. Я не хочу сказать, что ощущал себя несчастным. Но всегда что-то шло не так, что-то вызывало беспокойство. (И, как вы увидите, с того времени тоже было достаточно поводов для волнений, однако обо всем по порядку.) Например, мои родители разводились и все время воевали друг с другом. Или они уже развелись, а нападать все равно продолжали, потому что привыкли. Или с математикой в школе проблемы, или хочу общаться с кем-то, кто со мной не хочет… И вдруг все это разом незаметно рассеялось – знаете, как с погодой происходит. А в это лето еще и денег было больше, чем обычно. Мама работала, а папа на нее не сердился, а это значит, что он выплачивал нам то, что обязан был давать все время. Так что, знаете… Это тоже было на пользу.
Если я собрался рассказать вам все по порядку, ничего не пытаясь утаить, тогда в одном я должен сознаться всенепременно, потому что это важно. Вот что. Я знаю, это звучит глупо, но обычно-то я совсем другой человек. В том смысле, что вовсе не верю во всяких, знаете, привидений или в реинкарнацию и во все эти волшебные штучки, но это… оно как будто само собой началось совершенно внезапно и… Ну, как бы то ни было, я расскажу об этом, а вы уж думайте что хотите.
