Осень наступила неожиданно рано, установилась какая-то влажная, пасмурная, хотя и не холодная погода. Часто шли несильные дожди, по утрам стояли туманы. Солнце появлялось к середине дня, да и то ненадолго. Опавшая листва выглядела сероватой, от дождей размокла и уже не шелестела под ногами, не пружинила. Ясное синее небо все видели настолько давно, что даже возникало сомнение – да и бывает ли оно таким…
Старенький, замызганный автобус мчался по загородному шоссе с включенными фарами. Встречные машины угадывались по приближающимся расплывчатым огням, и лишь метров за двадцать на дороге возникало затемнение, словно сгусток тумана, а через секунду мимо проносилась железная громада.
Зайцев и Ксенофонтов неотрывно смотрели на дорогу. Впрочем, это продолжалось недолго – Ксенофонтов начал подремывать, а потом и вовсе заснул, положив голову на плечо друга, заснул сладко и глубоко. Зайцев хотел было сдвинуть его кудлатую голову, но, поколебавшись, оставил ее на своем плече. «Пусть поспит, – решил он, – авось мозги свежее будут».
Вышли они на какой-то неприметной остановке, и вначале Ксенофонтову показалось даже, что автобус остановился посреди поля. И, только присмотревшись, он увидел железные столбы автобусной остановки, а чуть дальше – треугольную крышу дома. Самого дома, сложенного, похоже, из серого кирпича, не было видно, лишь крыша как бы плавала над землей.
– Тут и не захочешь – убьешь кого-нибудь, – проговорил Ксенофонтов, зябко передернув плечами. Он застегнул верхнюю пуговицу плаща, поднял короткий воротник, сунул руки в карманы и нахохлился, недовольно озираясь по сторонам.
– Не надо, – сказал Зайцев, напряженно вглядываясь в туман. – Уже убили. А вот и за нами идут…
Из тумана к ним торопливо приближался человек. Когда он подошел совсем близко, стали заметны форменный плащ, погоны, милицейская фуражка.
– Товарищ Зайцев? – обратился он к Ксенофонтову.
– Почти… Зайцев вот тут рядом стоит, правда, увидеть его мудрено, туман, да и рост у нашего следователя…
– Да, действительно, туман, – смешался милиционер. – Извините.
– Ничего, – успокоил его Зайцев. – Гражданин шутит. Они у нас часто шутят. Не дожидаясь даже подходящего повода.
– Ха! – усмехнулся Ксенофонтов. – Если мы начнем дожидаться удобного повода, случая, настроения, если мы начнем искать подходящую к нашему здоровью выпивку да закуску к ней, то… Боюсь, нам никогда не удастся сесть за стол.
– Обед мы заказали, – по-своему понял милиционер слова Ксенофонтова. – Но сейчас вроде рановато… Мы подумали, что вы захотите выехать на место происшествия… Машина ждет. Решайте, можете вначале и перекусить. И пропустить можем по глоточку… Погода располагает.
Зайцев уничижающе посмотрел на Ксенофонтова и безошибочно направился к машине – в ту сторону, откуда только что появился милиционер. Действительно, «газик» с брезентовым верхом стоял совсем недалеко. Румяный белозубый водитель слушал низковатые переливы голоса Патрисии Каас, но, увидев подходивших людей, выключил приемник.
– А вот это ты, старик, напрасно, – тут же встрял Ксенофонтов. – Включи приемничек-то… Пусть девочка поет. Не надо ей мешать. Когда девочка поет, это прекрасно, старик. Лучше слушать ее, чем злобное ворчание начальства. Помню, однажды в Ялте… Солнце, море, я весь из себя загорелый, красивый… И тут появляется на пляже обалденная…
– Остановись, – сдержанно проговорил Зайцев, усаживаясь рядом с водителем. – У нас еще будет время поговорить о твоих ялтинских похождениях. Поехали, – бросил он, но приемник не выключил, из чего Ксенофонтов сделал вывод, что не все еще выгорело в душе сурового следователя, что есть еще какая-нибудь надежда на его оживление.
– Куда? – спросил оробевший водитель.
– К озеру. Туда, где все это у вас и произошло. Со стороны камышей.
Водитель понимающе кивнул, машина тронулась и, разбрызгивая лужи, бойко побежала по грунтовой дороге. Ксенофонтов благодушествовал, слушая хрипловатый голос певицы, он наслаждался совершенно откровенно, давая понять, что ничего в мире его больше не интересует. А Зайцев с милиционером молчали по той простой причине, что оба знали подробности преступления, а новостей не было ни у того, ни у другого. Кроме того, милиционера предупредили, что следователь приедет с каким-то выдающимся не то экспертом, не то экстрасенсом, и он притих, ожидая того момента, когда Ксенофонтов начнет проявлять свои необыкновенные способности. Правда, легкомысленное поведение экстрасенса озадачило милиционера, но потом он решил, что тому так и положено себя вести, что и в его поведении тоже как-то должны проявляться загадочные свойства натуры.
– Приехали, – сказал водитель и заглушил мотор.
Туман на озере оказался гораздо слабее, в ста метрах смутно угадывалась полоска противоположного берега. А здесь, у самой дороги, влажно шелестели камыши, в стороне хрипло и нахально каркали вороны, будто ругались в какой-то своей вороньей очереди.
Зайцев выпрыгнул из машины первым, вслед за ним нескладно выбрался Ксенофонтов. Милиционер тоже было попытался присоединиться к ним, но следователь его остановил.
