Сегодня вечером компьютер снова отказал мне в близости. Причем отказ был бесповоротен, и сколько я ни пытался заходить и так и сяк, пластмассовая с некоторыми металлическими вкраплениями машина была неумолима. Да-да, машина, это мы сейчас о ней все больше в мужском роде, а вообще-то она электронно-вычислительная машина, во всяком случае, меня так учили… И в силу принадлежности к женскому роду капризна, моя киска, до невозможности.
– Скажи, – говорит, – заветное слово…
А я бы и рад сказать, да только о чем я с ней болтал во время первого свидания и на каком языке, не помню. А она:
– Я готова вам помочь, мил-человек, да честь свою и своих производителей, то есть родителей, выше всего ценю…
– Сударыня, да вы хоть намекните, о чем таком мы с вами намедни говорили?
– О разном, о всяком, а называли вы меня как-то нежно и одновременно емко. А еще, чтобы быть совсем неповторимым, вы говорили какие-то непонятки, шифровались, если говорить научным языком. И должна вам сказать, слова ваши запали мне глубоко в душу. И теперь я, как заколдованная принцесса, не могу принадлежать никому другому, да и тебе, голубь мой сизокрылый, не могу открыться, – сказала машина и надула губки.
– Да хоть на каком языке-то я с тобой обо всем об этом говорил? – начал я новый подход.
– Ничего такого лишнего вы не говорили и в целом были тактичны, но настойчивы в достижении своей цели. Я вам больше скажу, я почти сдалась. Да, да, да… Мне казалось, что наконец-то я встретила мужчину своей мечты. Мне очень нравятся свежие мозги…
– Свежие мозги только что убитого животного?
– Не пошлите, пожалуйста. Не нравятся свежие, скажу – нравятся острый ум и уверенные в себе руки.
– Ну, это не про меня…
– Я теперь понимаю, что не про вас. А слова? Вы же помните, что исторически я женского рода… Так вот – я тоже люблю ушами… И я еще раз признаюсь, что почти увлеклась вами, – сказала ЭВМ и отвернулась к стене.
– Да не надо мной увлекаться! Я взрослый серьезный мужчина, много чего в жизни повидавший, и мне нужны стабильные ровные отношения. И вас, между прочим, я не собираюсь обманывать. Не собираюсь, воспользовавшись Вашей слабостью и получив все, что наметил, отмахнуться от вас, как от назойливой мухи. Кстати, с Э-Вэ-Эмами у меня давно установился прекрасный контакт. Я много и успешно предметно осваивал вашу маменьку. Она, вообще-то, не была столь многогранно организована и всесторонне развита, как вы, но плодом наших симпатий стала программа под названием «Кибернетический синтез музыки».
– Да, милый, я все это помню, но слово (!), вспомни слово, и я твоя. Пойми, это не просто женское кокетство…
– Я еще раз спрашиваю, на каком языке?
– А ты что, много их знаешь?
– Ну…
– Баранки гну, а еще мечтал о близости…
– И что прикажешь мне делать теперь?
– Хакера какого-нибудь пригласи, пусть, пусть поковыряется в моей душе.
– Ты говори, говори, да не заговаривайся.
– А чего ты боишься?
– Да не боюсь я ничего…
– Боишься, боишься… Знаешь, если во мне покопаться, сколько всего разного о тебе, моем любимом, узнать можно?
– А ты так прям и готова все выложить? – не без ехидства спросил я.
– А что, если у кого-то есть и руки умелые, и голова недырявая, а то вы все мужики…
– При чем здесь все мужики?
– А ты, Интернет твою мать, живи по-людски, и не надо будет бояться, что я кому-то душу открою, – почти по-человечески раздражаясь, прохрипел компьютер.
