Соизволением твоим. Избранное

одна в одном

Я так тебя люблю, что я уже не знаю,

кого из нас двоих не существует,

наверно, так из боли вырастают

до странностей рифмованного слова

Я всё ещё могу на ощупь различать

тебя сквозь многослойную природу,

ты всюду и нигде, и дальше, чем печаль

от вытянутых капелек на стёклах

Всё естество твоё живых полутонов

влеку в себе, как сердце запасное

Я так тебя люблю, что кажется давно

одна – из нас двоих – не существую

Опасно жить в марте без приглашения,

в котором грусть волчья, не сходят с ума,

скучают дожди, непроснувшись из комы,

и звёзды гуляют в пальто февраля.

Где в порах судьбы непрогретое тело,

в пейзажах глаза необъятных долин,

от спелого зарева валится пена

да в утренний ком собираются сны.

И каждое солнце всё смотрит и смотрит

сквозь тонкую душу с ухмылкою G,

и тянется мгла тёмно-синих поллюций,

а в ней без одежды танцуешь не ты

Покинь мою обитель, коли тесно, где мир мой до тебя был жутко пресным, пока с деки не вырвалась струна, и ты без нот сыграл воскресным утром песню, в которой я была твоя… Я не напрашивалась в гости к твоей душе на чашку кофе и не просилась на колени, чтоб ты сонливо гладил кожу моей спины – упрямо гордой – кончиками пальцев руки холодной… Я не пыталась владеть тобой до точки боли той, где прежде реки крови бурлят неистово, а веки после не в силах открыть весь свет, что меркнет быстро из-за разлук предсказуемых и скверных…

Я не хотела пыльных мыслей, от которых вздуваются невольно вены на висках, и отвечать на разные вопросы, где не было ответов, а если были, то напрасно долго ждать от них всех истин…

Но как бы ни хотела я воспоминания все будут, и каждым блёклым утром я буду думать о тебе не улыбаясь, ведь я хотела быть твоим отрезком жизни и пусть твой мир был так же, как и мой, до жути пресным

С ТОБОЙ ТАК МАЛО БЫЛО ПРОЖИТО ВЕКОВ