Глава 1
{Ничто ненастоящее не может быть великим. Г. Лессинг}
Коренников сидел в кресле спиной к окну, лицо выражало смесь раздражения и испуга. Около часа врачи тимской «Скорой помощи» оказывали Анне медицинскую помощь. Упала без чувств, вернувшись под утром от подруги. Игорь не хотел выносить сор из избы, но не вызвать медиков не смог.
- Давайте ей успокоительные препараты один раз в день. Утром больше отдыха, меньше нагрузок.
Коренников усмехнулся.
Нагрузок!
Да она итак дома целыми днями сидит, спит, зависает в интернете. Спасибо, что вечерами без ужина не оставляет.
Когда Анна в очередной раз решила устроить скандал на почве ревности, он сказал ей: «У тебя собаки, кошки, цветы – занимайся! В мои дела не лезь». И тут у женщины пошла душа в рай: соседки-подружки, сигареты, алкоголь, танцы в пьяном угаре (если их так можно назвать, прости Господи). Не было ни дня, когда бы Игорь, возвращаясь с работы, не застал жену в интересном состоянии. Даже Маша, приехав к родителям из города погостить, не могла повлиять на мать.
- Пап, ну сделай что-нибудь, - просила она.
Коренников пожимал плечами, мол, что я могу сделать?
Дочь, как и его сын, знали о Северовой. Маша не лезла в эти дела, но девицу не одобряла. Сын был более снисходителен: отец сам решит. Надо отдать ему должное, у него с Игорем намного больше общего, да и ближе они друг к другу. Он с отцом не спорил и пытался урезонить мать, занимая его сторону. Получалось плохо. Чаще всего, Анна в ответ устраивала скандалы или вновь прикладывалась к бутылке. Алкоголь прочно вошел в ее жизнь. Игорь с женой нянчиться не собирался, довольно жестко высказывая ей свою позицию.
- Аня, у тебя – дом, на тебе – хозяйство. От тебя вообще ничего не требуется. Не создавай ни мне, ни себе проблем.
- От меня уже давно ничего не требуется, правда же? Если ты не заметил, я здесь вообще на роли какой-то прислуги – «принеси-подай», - огрызалась женщина.
- Ма-ам, - протяжно просила Маша успокоиться.
- Не защищай своего папочку! Хороший гусь! Куркуль деревенский. Вот одного не пойму – если тебе ТАМ так хорошо, что же ты домой возвращаешься? По привычке или просто жаль нас? Пропадем без тебя, да? Мы же оба понимаем, что между нами да-а-авно нет любви.
Коренников молчал.
Ничего не отвечал.
Да и что тут скажешь? Почти двадцать лет вместе – это не двадцать дней и не два года. Уйти сложно. Морально сложно. Как оставить то, что стало дорого? С ума сойдешь имущество делить, да и детям помогать нужно. И все же Игорь понимал: жить как прежде уже нельзя. Не получится. Будет только хуже. И все же продолжал жить в семье, для семьи, детей, забывая о себе. Такое себе «удовольствие».
Истинное удовольствие он получал с Кариной. От общения, теплых и желанных встреч. От взглядов украдкой, дрожи, жара по телу. Игорь не мог объяснить самому себе – ПОЧЕМУ СТОЛЬКО ЛЕТ ЭТА ДЕВУШКА, УМУДРИВШАЯСЯ ЗАЛЕЗТЬ ЕМУ ПОД КОЖУ, ПО-ПРЕЖНЕМУ ТАК ВОЛНУЕТ И БУДОРАЖИТ ЕГО КРОВЬ И ПЛОТЬ? Им достаточно провести вместе пять – десять минут и Коренников уже не хозяин своему телу. Он может контролировать то, что говорит, думает, делает, но то, что в нем просыпается с неистовой силой мужское естество, ему становится неподвластно. Жар разливается по всему телу, начиная от спины, к шее, в голову и спускаясь к паху, вызывая дикое возбуждение и необузданное желание обладать Кариной, трогать ее, обнимать… И, как ужасно, когда он вынужден сдерживать свои эмоции, если вокруг них люди.
Северова тоже хороша! Любит дразнить его, заманивать, соблазнять. То посмотрит пристально, с прищуром, то сапожки поправит, то складочки на юбке распрямит, а то проведет тонкими пальчиками по головке рычага коробки перемены передач…
Поцелует случайно или наклонится совсем близко, обжигая горячим дыханием, тогда Коренникову совсем невмоготу становится…
Соблазнительница, искусительница, двумя словами!
И это Игоря пугало! Если Северова способна вызвать в нем такие чувства, как на нее могут реагировать другие мужчины? Моложе его.
Об этом ему не хотелось думать. Он заводился с пол-оборота, а в голову сразу же лезли дурные мысли (едва он думал о возможном появлении другого мужчины в жизни Карины). Его не пугала статусность возможного кандидата, социальное положение. Его волновало одно – молодость и время, которое есть у другого и которого мало у него. Сейчас Игорь еще способен привлечь Северову, но неизвестно, что будет через годик другой. Как сильно и резко он сможет постареть. Время – это то, чего у него нет. Это то, что он не сможет вернуть назад. Отмотать, как пленку. Переписать сценарий собственной жизни. Если раньше он никогда об этом не задумывался, то сейчас – все чаще и чаще. Домашние и рабочие проблемы навалились разом. Его буквально рвали на части. Среди всего этого хаоса совсем не оставалось времени на себя и Карину.
Она звонила – он не мог ответить.
Перезванивал – ее телефон был отключен.
Она пишет – ему некогда прочитать сообщение в течение дня, посмотрит ближе к позднему вечеру. А потом – дорога домой, отсутствие связи, а дома: глаза, уши, скандалы, проблемы и так по кругу. А еще, мысли, бесконечный поток мыслей: «Зачем мне, старому идиоту, звонить ей? Найдет достойного парня, создаст семью, будет счастлива. Достойного…» - и тут же собственный эгоизм и раздутое эго Коренникова вторят в ответ: «Ты сам себя слышишь? Ты же ни-ког-да ее не отпустишь! Никогда не скажешь ей, чтобы она нашла себе кого-нибудь. Помоложе. Оставила его в покое. Никогда! Потому что ты с ума сойдешь, если представишь, как она обнимает другого мужчину, целует его, спит с ним. Потому что Северова – твоя женщина! Признай это!».
