Созревшие плоды печали и беды

Созревшие плоды печали и беды
О книге

Поэзия Марины Диановой отличается экзистенциальной напряжённостью, музыкальностью и филологическим оттенком мысли. В некоторых стихотворениях видно незаурядное чувство слова и языка.

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать Созревшие плоды печали и беды онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

© Марина Дианова, 2023


ISBN 978-5-0060-0765-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Anima

Ели чёрные плоды
Падают, шурша
В гранях их поймана
Дерева душа
Подниму колючее
Яблоко лесное
Жгучее, смолистое
Ребристое, простое

Nihil

Царь Итаки возвращается домой
А Итака, извините, под водой
Море плещется, белеет Кос вдали
Над Итакой проплывают корабли
Пахнет палуба сосной и янтарём
Царь Итаки воду трогает веслом
Там, под килем, мраморный уют
Рыбы яркие среди колонн снуют

Omnia

Огонь закатного солнца
сжигает окна и лица
сжигает деревья и листья
опаляет бетон и камень
Нет никакого смысла
на судьбу, приговор свой, злиться
Жребий такой же формы
каждый из шапки тянет

Автор жжот

Кто-то рукопись жжёт, уйдя за гараж
в городской квартире камина нет
в городской квартире электрический свет
в подъезде реклама разных продаж
А погода – октябрь и ранний снег
отсырели спички, горят едва
Из-под снега торчит сухая трава
из окна звучит чей-то тихий смех
Горит, горит, можно руки греть
хоть какая-то польза от этих слов
они могут красиво гореть!

Антигона

Женское право знаю одно
Семеро против Фив
Осаждённый город, брат против брата
Древний могучий мотив
Правда людская за плечами стояла
С той и с другой стороны
Но побеждённые брошены в поле
И не погребены
Победители к небу взмывают пеплом
Их костёр возносит к богам
Неудачников псы растащат и птицы
Так и надо врагам!
А кто есть кто – порешат живые
Есть и в Фивах власть и закон
– Только дуры ревут без разбору над всеми!
Антигоне бросил Креонт
Земляные ступени, кувшин и лампа, горло схвачено полотном
Но право достойно оплакать мёртвых закатывай хоть в бетон
Последнее равенство всех со всеми, в виде гумуса все равны
Но мы превратим в солончак слезами жирную землю войны

Античное

Я не бросала щит в кустах
Но я пишу стихи
Сжигаю их черновики
На берегу реки
Мой хлеб замешан не копьём
Мне медяки дают
Чтоб в бочке сталинской моей
Был хоть какой уют
И хоть я не коренья ем
Но пища дешева
Зато умею в строки я
Укладывать слова
Античных образов могу
Вагон насобирать
Но непреклонна медсестра
И мы ложимся спать

Археология

На керамическом сосуде следы от пальцев гончара
Доисторические люди в нём суп варили у костра
Мы тоже варим суп и кашу, в огонь сувая котелки
Потом найдут стоянку нашу на гриве около реки
Найдут там банки и бутылки, и прогоревший котелок
На саже отпечатки пальцев – хватали мы его за бок
Какой причудливый орнамент! – так скажут в будущем о нём
А мы, для полноты картины, почаще в поле пиво пьём

Астрономия, практика

Центр вселенной – центр парящих масс
Так говорит учебник – а может, я так читаю
Вместе с планетой сквозь темноту пролетаю
Оставляю учебник на парте и покидаю класс
Ночь. Покидаю школу, а за порогом
Млечный путь надо мной ободом колеса
Луна поддевает Марс запотевшим рогом
Звенят морозно, по-зимнему, небеса

Балтимор (в честь Эдгара По)

Туман, и влажность высока, и ветер дует сильный
И мчатся рвано облака сквозь небосвод чернильный
И сквозь погоду я иду с бутылкою вина
Как будто я уже в бреду, в пространстве злого сна
Цветёт луна над головой, искрит как головня
И звёзды мельтешат вокруг, и путают меня
Мне девятнадцать, я влюблён, и пьян как сто чертей
И с каждым огненным глотком любовь моя сильней
А утром бросит хмель меня с больною головой
И на исходе дня придёт уже другая боль
И снова будет тот же круг, в котором я один
И строки из дрожащих рук отправятся в камин

Барокко

То ли облако, то ли тополёвая крона
Что-то качается, темнее фона
Темнее неба, очерчено ровно
Это август, чёрный и синий, пошлый
Такой же как будущий такой же как прошлый
Сгореть бы этому всему дотла
Но будет осень, и уже была

Басё

Одинокий ворон на сухой ветке
Маленькая птичка в золотой клетке
За солью ходит сосед к соседке
Шифруясь как на разведке
Курю в подъезде, вопреки закону
Наблюдаю за осенью заоконной
Туманной, мрачной, кошмарно-сонной
Сквозь дождь движется силуэт тёмный
Одиночество горькое повсеместно
В каждом сердце невыносимо тесно
Разве что вином обезболить местно
А другого метода неизвестно

Башня молчания

Альгуса звали Олегом
ВерОнику – Верой
Монику – Машей
Наши – не наши
Кто, откуда – не спрашивай
Всё равно все в одном бараке
А его расстреляли за то, что латыш
Спишь?
А он литвин
Говорит сосед
А им
Разницы нет

Бег сквозь лес

Отступает снежная шапка
К полюсу! К полюсу! К полюсу!
Белые флаги зимы развешены по лесу
С веток скользят
На плечи падают мне
Это к весне

Бессмертие

Сонная одурь прошедшей зимы
Яркое солнце над грязной улицей
Будто и не было всей этой тьмы
Всё бытие обновлённо и молодо
Свет заливает пространство до края
Словно хрусталь или белое золото
Деревья дрожат на прохладном ветру
Если весна существует на свете
Значит, и я никогда не умру

Бессонница I

Смотрю в окно на пояс Ориона
Считаю звёзды около и выше
Вот новая Луна сидит на крыше
А мимо спутник пролетает сонно
Всё медленно и тихо, день не скоро
Сон не приходит, бодрствовать отвратно
Мне скучно – на Луне считаю пятна
Поменьше – кратер, а побольше – море
Сегодня праздник, ночь трезвейшей мысли
Безумие с вином запрещены
В морозном воздухе, перед лицом Луны
Глубокое молчание повисло

Бессонница II

Бессонница. Гомера не читаю
В окно смотреть предпочитаю
Там тополь, снег и облака
И месяц, тоненький пока
Продолжить чтение
Вам будет интересно