Пролог.
Я завис в неизвестности, сколько так висел даже и не знаю, может секунда, может века, не понятно, когда вдруг неизвестный голос обратился ко мне на русском:
– Господин Росток. Вам предлагается шикарная возможность стать первым игроком на игривом поле с полным эффектом присутствия. С вашей страстью, получить такой шанс…
Если бы мог, я бы ухмыльнулся, но тела у меня не было, бестелесным я был. Что уже не удивляло. Успел осознать всё. А ухмылку вызвали слова неизвестного. Игроман? Как же, я им никогда не был. Уже по одним этим словам было ясно, что обо мне собрали поверхностную информацию. Я не игроман, я игрок-практик на зарплате крупной компании. Новые игры испытывал. В месяц пять косарей в евро, почему и нет? Но слухи пошли, и я в нашем селе стал считаться заправским игроманом. А что, летом рыбалка и охота, я страсть как их люблю, а зимой возраст уже не тот, в игры и режусь. Вот в одной такой проверочной, первый заход, у меня сердце и прихватило, успел крикнуть жену, та в соседней комнате была, и скинув с себя все аксессуары, лечь на диван, пока жена суетилась, вызывала соседку-врача, был выходной, детям звонила, меня и накрыла темнота, и вот тут оказался. Я на сто процентов мёртв был, сердце давно пошаливало, непростые годы были, подсадил, и вот не выдержало. Не расстроен, я прожил отличную, просто великолепную жизнь. Был бы второй шанс, я бы повторил всё точь в точь, потому как считал, ошибок в моей жизни не было, всё шло как должно было идти.
Знаете, прервусь, мне это не мешает неизвестного вербовщика слушать, и опишу свою жизнь, постараюсь кратко, я ведь действительно ею гордился. Стоит сказать, перелом в моей жизни случился в пятнадцать лет, тогда рухнули все те планы, что я строил. Нет я не потерял родителей или нечто подобное. Меня не приняли в комсомол, из-за подлости других людишек. Впрочем, начну сначала. Родился я в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, двадцать третьего февраля, в славном селе Алексеевское, что на берегу Камы, в ста километрах от Казани. Через два года мы переехали в Казань, отца туда по работе перевели, сразу дав квартиру. Чуть позже, когда сестра родилась, разменяли на трёшку. Так в ней и жили. Садик был, школа, пока не наступила осень шестьдесят седьмого. Шёл приём в Комсомол, как раз комиссия собралась, когда это и произошло. Это уже потом проанализировав всё, я разобрался что произошло, а тогда не понимая, что было, ввалился с разбитым лицом к комиссии, с обвинениями, но меня выставили за дверь, ещё и отказали в приёме в комсомол. А произошло вот что, меня ударили, по сути вырубили в коридоре, внезапно, подло, с использованием свинчатки, просто подошёл и вдарил. Пока я валялся в полуобморочном состоянии, с меня сняли пионерский галстук и книжицу, где я записывал какие каверзные вопросы может задать комиссия и как на них ответить. Это был Вадик Третьяк, из параллельного класса. Из мелкой криминальной шушеры он, как я считал. С его-то данными попасть в комсомол вряд ли получится, а тот используя мой галстук и данные из книжицы, и проскочил.
Тут как раз я и зашёл в актовый зал, сообщив что Третьяк напал на меня, избив, отобрал галстук. Однако классный руководитель класса, где учился Третьяк, вступился за него. Мол, тот сразу с галстуком пришёл, это его, а меня опорочил, сказав, что я иногда привираю. Между прочим, я на золотую медаль шёл, отличником везде был. Неудивительно что мне не поверили, Третьяк на голову ниже меня, а я в пятнадцать лет уже здоровым лосем вымахал, да и учитель на его стороне был, в общем, выгнали. Сказали, что такие как я в комсомоле не нужны. Сейчас-то понятно, что мне это во благо пошло, но тогда я сорвался с нарезки. Впрочем, остыл быстро, и стал строить планы мести. Ведь как, сначала в садике, потом в школе меня загоняли в рамки общей социализации, чтобы я был как все. Получилось. Однако, после этого случая, всё слетело. Я был хитрым, изворотливым и вообще беспринципным парнем. Это всё наружу и полезло, но я скрывал. Я подожду. А так действительно хорошо учился, отличником школу закончил, но золотую медаль не дали. А я не в комсомоле. Сразу после школы, со всеми документами в Москву. О нет, никаких университетов, я там устроился на работу в слесарный цех автозавода «ЗИЛ», и уже через два месяца был скоропалительно женат. Причём до самой смерти жил с женой в мире и согласии. Два сына и дочь у нас. Теперь по самой жизни, и главное мести. Я не забыл, пусть те про меня забудут.
Жена у меня дочь полковника, в Москву недавно перебрались. Там вскоре тесть и генералом стал, так что тесть с тёщей ещё те. Тесть в первое время пытался меня строить, но как внуки пошли, Виктор и Денис, занялся ими. Дочка у них одна отрада, а тут внуки один за другим, а с внучкой Леночкой у нас перерыв был в шесть лет. Младшая она. Так вот, ладно семья, тем более скинув с себя наносное, я быстро сколотил состояние. Купил дом на окраине Москвы, с участком, домик на берегу Чёрного моря. Тесть всё туда летом ездил, прихватив малых. Правда перерыв два года у нас с женой был, здравствуй юность в сапогах. Тесть не помогал, я попросил. Отслужил, как и полагается, на Северном Кавказе, в армии два года. В автобате, шофёром. На «ЗИЛах» гонял. Да после армии я до пенсии шоферил. Вот после армии и началось. Третьяк уже был замом в ОПГ, я его подставил ментам, с валютой и наркотиками, найденными в его квартире. В Москве можно всё найти. Понятно, что подкинуто, когда его вязали, тот это орал. Не поверили, почему-то, десять лет дали. На зоне его опустили, забашлял кому нужно, я уже оброс связями, и также проплатил чтобы информация вышла за пределы зоны, особенно среди казанских. Вышел тот в середине восьмидесятых, он там ещё кого-то подрезал, срок увеличили, сломанным петушарой. Жизнь закончил в канаве, в девяносто первом, передоз. На зоне на наркоту подсел. Теперь его классный руководитель. В первый раз подставил его ещё пока в школе учился, последний класс. Больно случай удачный. У того шуры-муры с новой учительницей, анонимка его жене, и дальше скандал и развод. А тот приживалом был, выгнали. Впрочем, он уехал в другой город, в Уфу, где физруком стал, но я приглядывал за ним, не торопясь наносить новый удар. Я сломаю им жизнь, но убивать и не думал.
