Вовчик
По моде конца семидесятых Вовчик был длинноволосый, с усиками, носил яркие приталенные рубахи и расклешённые брюки с болтающимся на бёдрах ремнём. Техникум он не закончил. Его направили на практику на фабрику, он поработал, получил зарплату и решил остаться.
Вечера у него теперь были свободные, сессии и курсовые над душой не висели, он прибился к компании более взрослых ребят в своём дворе, начал курить и полюбил пиво.
Летом он с родителями и сестрой жил на даче, ездил оттуда на работу. В дачном посёлке много молодёжи, ходили в кино, в клуб на танцы, ездили в соседний городок на дискотеку, возвращались ночью пешком. Днём купались в речке, загорали. Девчонок было много, все весёлые, бойкие, все симпатичные, но – занятые. Как-то к ним зашла за рассадой земляники дочка соседей, Валя.
– Во-о-о-вчик! – голосисто позвала мать. – Проводи-ка соседку, вишь, платье какое на ней красивое, а таз в земле, да тяжёлый… А что ж не здороваешься, иль не узнал? Это ж Валечка, Лидина дочка, ишь, какая красавица выросла, помоги, помоги девушке, – певуче говорила мать, незаметно подмигивая сыну и улыбаясь гостье.
Он принял таз на растопыренную ладонь, как официант поднос, и пошёл за Валей на соседний участок.
Тётя Лида, крупная громогласная женщина, хлопотала возле круглого стола на веранде. Увидев Вовчика, она не удивилась.
– Кто пришёл-то к нам! Рады, рады… Валентина, кавалер твой? Хорош парень, видный, таз, гляди-ка, ровно пушинку держит. Ставь, ставь сюда, в тенёчек. Валентина, зови отца, будем чай пить.
Вовчик стал отнекиваться, но тётя Лида мощной рукой пихнула его на стул и продолжала громко и басовито:
– Матери спасибо передай за рассаду, да скажи, чтоб сама заходила. Лет десять, почитай, соседствуем. Вот уж и дети выросли… – она повернулась к вошедшему дяде Пете: – Вовка-то, гляди, жених уже.
– Да и наша – невеста.
Дядя Петя не спеша уселся за стол. Появилась Валя, села напротив Вовчика, посмотрела на него ласково, ободряюще. Вовчик приосанился.
На столе стояло множество мисочек, вазочек, тарелочек, розеточек. Пар из огромной чашки обжигал лицо, в ушах назойливо гудел голос тёти Лиды:
– Варенье бери, Валечка варила, уж она клубничное всегда сама варит, мастерица. И печенье сама пекла, с корицей, ешь, ешь, не стесняйся. Вкусно? Она и борщ умеет, и котлеты, и пироги, уж я всему научила, и вяжет она, и курсы шитья закончила…
– Девка хозяйственная, – одобрительно крякнул дядя Петя.
Валечка сидела смущённая, но видно – довольная, лицо румяное, губы полные, казалось, что от неё пахнет горячим вареньем. Вовчик смотрел на неё и удивлялся – как же он раньше не обращал на неё внимания?
– И не вертихвостка, с парнями не хороводится, не то, что некоторые…
– Подожди, мать, – дядя Петя поставил пустую чашку вверх дном на блюдце, отодвинул от себя. Смёл в ладонь крошки, кинул за окно. – Совсем заговорила парня. Ты, Вовка, нам о себе расскажи – чем занимаешься, работаешь, учишься? В армию когда?
Взопревший Вовчик судорожно сглотнул.
– Работаю, дядь Петь. Электриком на фабрике. Оклад сто десять рублей, премии бывают. Осенью в армию.
– Что ж, хорошо. Специальность есть. Зарплата для начала неплохая. Да армия ещё кое-чему научит. Верно говорю, мать?
– Знамо дело, – тётя Лида поднялась из-за стола. – Вы, молодёжь, до родника прогуляйтесь, воды свежей принесите.
Вовчик не успел оглянуться, как в руках у него уже оказался вместительный бидон. Он бестолково благодарил за чай, дядя Петя хлопал его по плечу, подталкивая к калитке. Тётя Лида шла за ними по узенькой тропинке, наказывая заглянуть по дороге в кинотеатр, говорят, французский фильм привезли, сеанс вечерний, одну Валечку она бы не пустила, а вдвоём с Вовой, что ж, пожалуй…
Таким образом, неожиданно для себя, Вовчик был вовлечён в определённые, отнюдь не двусмысленные отношения с Валечкой, которые, набирая скорость, стремительно покатились к своему логическому завершению.
С работы он мчался на дачу. Валя поджидала на станции, брала под руку, и они степенно шли домой. Их родители, бывшие и раньше в хороших отношениях, сплотились окончательно, матери постоянно бегали друг к другу, шушукались, отцы покуривали, сидя на одной лавочке. Ужин теперь накрывали то на одной, то на другой веранде.
Вовчик млел и таял. Вечера были душные, томные… Обильное угощение, прогулки в берёзовой роще, пышная румяная Валечка, лежащая рядом с ним на тёплом берегу мелкой речушки – голова кружилась от всего этого!..
Жаркое лето сменилось золотой осенью, наступил тёплый сухой октябрь, и вот тут-то настигла Вовчика повестка из военкомата.
Родители готовились к проводам, а он стал обзванивать друзей и знакомых.
И узнал, что Наташа, которую он непременно хотел пригласить, выходит замуж за Алексея. А ведь она нравилась ему много лет, он даже немножко ухаживал… Вовчик немедленно почувствовал себя героем романа: он любил долго и безответно; ему предпочли другого. Теперь у него самого серьёзные отношения, со взаимностью, но печать трагизма отныне лежит на нём…
Провожать Вовчика в армию собралось человек тридцать. Родственники, друзья и просто знакомые со двора. Дверь квартиры распахнута настежь – заходи, кто хочет, выпей рюмку за будущего солдата! Заходили многие. Самогон, изготовленный матерью на даче, лился рекой. Гуляли всю ночь. Вовчик, упившись, с двух часов безмятежно спал поперёк родительской кровати. Его отсутствие заметили только утром, когда пора было собираться в военкомат. Тяжёлой отцовской рукой он был поднят и приведён в ванную, где его приняли мать и тётя Лида. Холодная вода и нашатырь сделали своё дело, и Вовчик вышел из дома своим ходом.
