Красноярская осень 1941 года запомнилась жителям не золотом листвы, а серыми стёгаными фуфайками на женских плечах. Мужчины ушли на фронт. Опустели улицы, притихли скверы. Город замер, будто исполинский медведь, готовясь подняться во всю свою мощь. По первому снегу, к середине октября, из прифронтовых западных районов страны стали прибывать составы с укреплёнными на платформах станками и другим оборудованием эвакуированных заводов. Их сопровождали специалисты, имеющие бронь, а с ними их семьи. Холодной и промозглой сибирской осенью вопрос с жильём стоял, что называется, ребром. И без того плотно заселённые коммунальные квартиры уплотнили. Потеснились как смогли. Те, кто не устроился на квартиру, выкопали себе землянки. И на берегу Енисея вырос Копай-городок.
Постепенно землянки стали обрастать верхними надстройками, хлипкими и холодными. Кто-то рассчитывал сразу после войны вернуться в родные места, кто-то надеялся получить жильё тут. В это тяжёлое время люди строили планы на будущее, потому что никто не сомневался: «…враг будет разбит, победа будет за нами». Однако просуществовал этот Копай-городок более десятка лет.
Какие дома, какое жильё?! В первую очередь строили заводы. Фронту нужны были пушки и снаряды ещё вчера. Прибывающие составы разгружали прямо с колёс. Под открытым небом начинался монтаж оборудования на площадках, которым со временем предстояло стать мощными заводами. Стены и крышу возводили потом, вокруг уже работающих станков.
Росли и расширялись действующие заводы. Так, завод «Красмаш», ориентированный на выпуск драг, паровых котлов и экскаваторов для золотых приисков, уже в ноябре отправил на фронт первый эшелон пушек. К этому времени в него таким же походным порядком влились эвакуированные из западных районов Коломенский завод имени К. Е. Ворошилова, частично ленинградские заводы «Арсенал» и «Большевик», калужские и сталинградские заводы. Завод «Красмаш» коренные красноярцы ещё более тридцати лет после окончания войны называли Ворошиловским…
Однако оказалось, что холод, скудное питание и тяжёлый труд – это ещё не самое страшное. Страшнее казённые конверты похоронок, которые почта приносила с фронта.
Война в каждую семью пришла как личное горе. И это личное горе каждого в отдельности объединило всех общей целью – победить ненавистного врага.
Строящимся заводам нужно было электричество, тепло. А морозы в Сибири такие, что не выдерживает металл. Ещё в 1935 году «Главвостокэнерго» принял решение о проектировании строительства Красноярской ТЭЦ-1. В июне 1936 года начались подготовительные строительные работы. Свои коррективы внесла война. В 1941 году в Красноярск прибыло оборудование с эвакуированных заводов Брянска, Запорожья, Люберец. И бригаде Ленинградского отделения треста «Теплоэлектропроект» пришлось дорабатывать проект Красноярской ТЭЦ-1 с учётом новых условий. Зимой 1941—1942 годов дефицит электроэнергии настолько возрос в городе, что приходилось отключать хлебозаводы, мельницы, водоснабжение и даже оборонные предприятия.
Строительство Красноярской ТЭЦ-1 осуществлялось практически без механизмов. Монтаж оборудования вёлся, когда над цехами и крыши-то ещё не было, лебёдками, вручную. Работали на износ, не жалея ни сил, ни времени. И 16 мая 1943 года состоялся пуск в эксплуатацию первого турбогенератора Красноярской ТЭЦ-1.
Это потом, когда ненавистный враг будет разбит, люди, которые оказались крепче металла, получат заслуженные награды. 296 работников электростанции были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Но нет на стенах проходной завода золотом высеченных их имён. И живут их потомки в одном из заслуживающих самого глубокого уважения районе города Красноярска – Энергетики. Ни старый, ни новый – район с двухэтажками сразу послевоенной постройки и новыми панельками в девять, а то и больше этажей!
А баня на улице 26 Бакинских Комиссаров! Первая необходимость в те суровые годы, построенная сразу, как заработала ТЭЦ-1. Кто жил в землянках и насыпных бараках, знают её истинную цену. Два отделения: мужское и женское. В каждом отделении парная, лавки, тазики и берёзовые веники. Ходили туда по субботам целыми семьями.
Ещё не износились солдатские шинели, ещё не все раны зарубцевались на теле бойцов, ещё не отплакали матери и вдовы. Ещё шумел ветер в хлипких постройках Копай-городка. Но уже поднимались жилые дома для людей. В 1947—1949 годах выросла целая улица двухэтажных каменных близнецов. Они и теперь верой и правдой служат своим жильцам, а улица с достоинством носит прежнее название – Песочная.
Копай-городок, уплотнённые коммуналки и общежития расселялись не быстро и не сразу. Построенный в последний предвоенный, 1940 год кирпичный пятиэтажный дом возвышался среди новеньких двухэтажек и деревянных домиков казачьего поселения Ладейки на берегу Енисея, как огромный исполин. С округлой аркой, разделяющей дом на две половины, с колоннами по центральному фасаду и печными трубами на крыше.
