Калитка появилась из ниоткуда – ветхая, скрипучая и заваленная на бок.
Таких калиток в мире очень много. Но одно дело, когда она в глухой деревушке у вдовы-старушки. А совсем другое – когда старая калитка появляется на центральной площади столицы.
Первым калитку увидел дворник, когда на рассвете пришёл с метлой на площадь.
– Непорядок, – пробормотал он, затем почесал затылок, пожал плечами и просто обмёл деревянную конструкцию со всех сторон.
К полудню первого дня с калиткой сфотографировалось несколько прохожих, увидевших в этом сооружении что-то экзотическое. К вечеру того же дня кто-то положил к калитке цветы, ближе к ночи кто-то зажёг там свечи, а на следующее утро тот же дворник обнаружил возле калитки ворох помятых ромашек, восковых огарков и готовую разродиться дворнягу.
На следующий день внимание к калитке приумножилось – особенно после того, как в щелях между плиткой стала пробиваться трава с цветами. Некоторые даже клялись, будто видели, как лопалась плитка, чтобы дать свободу растениям.
Когда же дворник с новым рассветом пришёл на площадь, то перед ним предстала небольшая лужайка. Этот поросший клочок земли пересекала узкая тропинка, посередине которой и стояла чуть накренившаяся калитка. По краям тропинки рос огородный портулак, кое-где по лужайке пробивались кусты земляники, а в трёх местах дворник заметил торчащие куски рассыпавшейся плитки.
Обойдя лужайку несколько раз, дворник наклонился. Трава и цветы выглядели настоящими – точно так же, как кротовая нора и старый муравейник, присыпанный опавшими листьями.
Осторожно ступив на тропинку, дворник подошёл к калитке. Возле одного из засыпанного трухой столбика доживал свой век пожелтевший с червоточиной гриб. На другом столбике сидела бабочка и шевелила крылышками.
Человек с метлой закрыл глаза и носом втянул воздух. Запахло детством. Нос защекотали запахи деревни, куда он мелким пацаном приезжал на лето. Вот запах свежескошенной травы, сладких яблок в саду, коровьего навоза. А ещё – дедушкиного пота, дыма самокруток и бабушкиных оладий с малиновым вареньем. Немного – парного молока и пахучего белья на верёвках. И совсем чуть-чуть до дворника донёсся лавандовый запах рыжей девочки с косичками, от чего сразу же непристойно и часто забилось у него сердце.
У дворника закружилась голова, и, чтобы не упасть, он схватился рукой за калитку. Наваждение исчезло.
Калитка со скрипом приоткрылась. Человек замер. Но вот его рука зашевелилась и потянулась к щеколде. Прикрыв дверцу, дворник пожал плечами, убрал с тропинки несколько сухих листьев и, качая головой, стал мести дальше.
С лужайки за ним тянулась косая тень.
***
В тот же день кто-то выдвинул мысль, будто мэрия столицы готовит для горожан сельскую ярмарку, и что калитка – это первый элемент, необходимый для создания там специального антуража.
Шли дни, а никакой ярмарки не случалось. Зато к элементу несостоявшегося мероприятия с каждым днём внимание увеличивалось.
Теперь возле лужайки с калиткой можно было встретить то певцов, то музыкантов, то художников, а то и всех вместе взятых. Там агитировали, просили милостыню, спали, ели, устраивали танцы, фотографировали свадьбы, назначали встречи.
Наконец, о калитке узнали и власти.
Случайно оказавшись возле нерегламентированной лужайки, мэр поинтересовался у своих замов: что это, для каких целей и по чьему указанию? Получив вразумительный ответ только на первый вопрос, мэр приказал кого-то уволить, кому-то сделать выговор, а также – вернуть всё, как было.
Когда вечером мэру донесли, что справились только с первыми двумя указаниями, он решил, что над ним смеются.
– Как это: убрать калитку не имеется возможности? Вы издеваетесь? – спросил он у докладчика, скрипя зубами.
– Никак нет, – ответил ему докладчик. – Но эту штуку не могла сломать целая бригада здоровых мужиков!
– Тогда наймите другую! Или мне самому идти выкорчёвывать?!
Когда калитку не смогли осилить ещё две бригады отборных мужиков, решили использовать технику.
Мэр негодовал, его зубы крошились, рационализм давал трещину, но калитка продолжала стойко сопротивляться. После массы уязвлённых бульдозеров, трёх порванных тросов, двух сгоревших сцеплений и одной сломавшейся психики к площади пригнали технику военную.
После того, как глава столицы слёг в лечебницу, всем процессом стал руководить какой-то генерал. Калитку пытались снести танком, взорвать снарядом, вытащить вертолётами. От площади летели ошмётки, но цели достичь всё не удавалось.
Когда генерал – теперь уже в отставке – присоединился к мэру, за дело взялись отцы разных конфессий. К этому времени площадь уже превратилась в подобие растерзанного полигона, где единственной неповреждённой конструкцией оставалась калитка с лужайкой. Трава на лужайке казалась нетронутой, там по-прежнему росли цветы и по-прежнему летали бабочки.
Единодушно усмотрев в этом то ли предзнаменование, то ли намёк, но однозначно узрев в том чудо, отцы объявили лужайку с калиткой святым местом и изъявили острое желание построить над ним храм. Но так как конфессий оказалось много, а калитка – всего одна, отцы выдвинули предложение построить вокруг калитки по одному храму от каждого вероисповедания.
