К лету пятого года новой жизни я вернула в воровской общак все деньги, которые они выделили мне на открытие харчевни и мануфактуры.
За это время много изменилось. Тогда, два года назад, чтобы навести порядок среди своих, Жерену и его ближникам потребовалось больше двух месяцев упорного труда.
Как-то так получилось, что я тоже оказалась вовлечена в криминальное сообщество не только, как заемщик и владелец подпольной ресторации, которая выполняла роль притона для всей «мафиозной» верхушки.
Впрочем с харчевни и началось. Орег оказался из ближнего круга и был занят, помогая Жерену. И мне невольно пришлось взять на себя роль администратора. Сюрпризом стала обязанность «свата», так в криминальном мире называли человека, который устраивал встречи заказчиков и исполнителей. Это только кажется, что все легко и просто. Но у каждого вора и наемного убийцы есть свои требования о безопасности. И их надо учесть.
И заказчики порой попадаются такие, что проще звездочку с неба достать, чем узнать, к кому пришел этот напуганный до полусмерти, бледный, как простыня, и заикающийся по три раза на каждом слове, человек.
В середине зимы до Яснограда добрались купеческие караваны из Абрегории с контрабандной пряжей. К этому времени я уже вникла во все тонкости и легко справлялась с работой «свата». Поэтому, несмотря на запуск мануфактуры, от новых обязанностей меня не освободили. Орег ушел «на повышение», а я осталась на его месте. Жерен попросил. Сказал, что абы кого он сюда поставить не может. А мне доверяет.
Можно было отказаться, но к тому времени я оценила все прелести моего нового места работы. Через мои руки проходила практически все сведения о заказных преступлениях в столице Грилории. Пусть заказчики и исполнители не рассказывали мне подробности, но когда знаешь, что купец Николим пришел на встречу с наемным убийцей, а потом внезапно умирает купец Васид, который сильно мешал первому, сделать выводы о причастности Николима к смерти Васида довольно просто.
И я решила остаться, чтобы собирать компромат.
Вести тайные записи я начала сразу. Писала все на русском, этот чуждый миру язык я помнила очень хорошо. Так было безопасно, никто, кроме меня, ничего не смог бы прочитать, даже если бы залез ко мне в кабинет.
Сейчас, всего через два года, у меня было пухлое досье почти на каждого значимого человека Нижнего города и на несколько персон из Среднего. Нет, они не были честнее местных, просто осторожнее.
Мануфактура оказалась весьма удачным предприятием. «Абрегорианские» носки с удобной резинкой и пяткой очень быстро завоевали популярность среди высшей знати. И даже цена, которую по совету Жерена я подняла в два раза сразу после реализации первой партии, никого не отпугивала. Если бы я не потеряла первый год из-за того, что пряжу мне привезли слишком поздно, то рассчиталась бы с долгами гораздо раньше. В конце зимы никому не нужны были теплые носки, и первые несколько сотен пар приходилось практически втюхивать каждому покупателю...
Если бы не Гальша, у меня, вероятно, ничего бы не вышло. Она сразу, с первого взгляда определила перспективы нового товара, рискнула, взяв у Жерена займ на открытие лавки в Среднем городе, и не прогадала. Она все еще выплачивала долг, но ее лавка уже была довольно известна в аристократических кругах.
Два года я вкалывала без перерыва и отдыха, почти не видя детей и только ошеломленно замечая, как быстро они растут. Лушке было уже восемь, Анни вот-вот должно было исполнится пять.
Сразу после переезда в дом Гирема я наняла им гувернантку и учителя. И сейчас, несмотря на то, что и Анни, и Лушка не прочь были побеситься и побегать по городу с соседскими ребятишками, дома они вели себя, как маленькие аристократы.
Гирем все еще был в отъезде... Я скучала. Очень. Довольно долго от него не было ни слуху, ни духу. Даже Жерен не знал, где именно прячется ночной король. Только несколько месяцев назад от него пришла первая весточка - устное послание, которое передали по цепочке Жерену. Для меня там было всего несколько слов: «И скажи Ельке, что я люблю ее и очень скучаю». Я проревела всю ночь и утром пугала всех опухшим лицом и красными глазами.
- Елька, - ко мне в кабинет, стукнув для приличия об косяк, заглянул Жерен, - поговорить надо. Можно к тебе?
- Входи, - кивнула я, отодвигая учетные книги, над которым корпела весь сегодняшний день. И с удивлением заметила, как вокруг темно. Поэтому и глаза болят, будто в них песка насыпали. Уже вечерело, скоро надо отправляться на работу в харчевню. - Сейчас зажгу свечи, - вскочила и удивленно замерла. Вслед за Жереном из двери шагнул барон Грац, молочный брат Гирема.
- Добрый вечер, - улыбнулся он и слегка склонил голову, - очень рад вас видеть, Елька...
Такого гостя я совсем не ожидала. После отъезда Гирема барон Грац даже в харчевню приходил всего раза два, не больше.
- Что-то случилось с Гиремом?! - похолодела я мгновенно. Больше ни одной причины, по которой барон мог бы прийти в мой дом, я не придумала.
- Нет, - мотнул головой Жерен, - там все тихо. Дело у нас к тебе есть.
От сердца отлегло. Я, кивнула посетителям на диван, а сама прошла по кабинету, зажигая свечи. Кабинет у Гирема был довольно большой и просторный. Мне он казался очень похож на кабинет моего отца в королевском замке. Не обстановкой, нет, мебель была новой, добротной, но довольно простенькой, а особой атмосферой. Стоило только войти и закрыть за собой дверь, сразу становилось понятно, именно здесь вершится история...
