Стихи

© Сергеева Анна, 2020

ISBN 978-5-4498-4683-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В него все тыкали пальцами, —

Он шёл с обожжёнными крыльями.

Его растянули пяльцами,

Готовые ранить иглами.

«О Господи, дай им милости

Любить этот мир загадочный!»

Он думал, и слёзы инеем

Рисунком ложились сказочным

На траву, на ветки тонкие,

Пока ещё незамёрзшие.

Шаги его тихо-звонкие, —

Росточки добра проросшие.

Не ведалось, не гадалося,

Так загодя было написано:

Всех тех, об кого спотыкалося,

Он к свету тянул неистово!

Говорят, что прошли времена,

Когда пели вовсю менестрели,

И поступки во имя добра

Добрым людям давно надоели;

Обошли все моря корабли;

Книга сказок на полке пылится;

Что принцесса, забыв о любви,

В тёмной башне уже не томится;

Перестал быть магическим круг;

Чародей не расскажет секреты,

Как спасает тепло добрых рук,

Прогоняет любые наветы.

Только, что вдруг сожмётся в груди —

Может, это душа встрепенётся?

«Дверь открыта, ты только войди!» —

Мир сквозь слёзы тебе улыбнётся.

Ведь по-прежнему, как ни крути,

Нет у круга конца и начала.

Пусть спокойно плывут корабли,

Их так ждут у родного причала!

По весне от зари до зари

Хоть одна, да принцесса найдётся,

Соловей ей во имя любви

Всё поёт, и никак не уймётся!

Мы по-прежнему счастье зовём,

Зажигаем с надеждою свечи,

И желая остаться вдвоём,

Ждём как чудо чарующий вечер!

Тёплый ветер, как лёгкая шаль,

Ляжет на обнажённые плечи,

День умчится в туманную даль, —

Он торопится к сказке на встречу!

День умчится в волшебную даль, —

Он торопится к сказке на встречу!

Поверь, нет трусов среди нас, и быть не может,

Ведь в наших жилах кровь чуть-чуть быстрей бежит!

Живём с надеждою в душе, что Бог поможет,

И если в чём-то согрешим, то всё ж простит…

Пускай болтают слабаки, что жизни розы

Нам не дано ни оценить, ни сохранить,

Давно оборваны страховочные тросы, —

Не каждый может и мгновенье так прожить.

Собачья жизнь порою как ошейник душит,

Но счастье тихо в глубине души лежит,

Так не копайтесь, братцы, лучше в наших душах,

Коль не хотите неприятностей нажить.

Кто не умеет рвать заплаканные письма,

Тот нас быстрее и точней других поймёт,

И если грянет среди жизни гулкий выстрел,

Пусть без цветов, но на могилку к нам придёт…

Пойми, нет трусов среди нас, и быть не может!

Свет горел неуверенно, робко,

Словно нам не хотел он мешать.

Мы смеялись над чем-то неловко,

Я от счастья боялся дышать,

Твердо веря, что хрупкое чудо

Легким вздохом возможно спугнуть…

Как хотелось мне в эту минуту,

Погасив свет, поближе шагнуть!

Чтобы только к тебе прикоснуться,

Ощутить в ответ легкую дрожь…

Но не смел, не хотел обмануться, —

Вдруг ты встанешь потом, и уйдешь!

Каким-то звериным чутьём,

Всего лишь за миг до разбега,

Он понял, что ранят в плечо,

И алым цвет будет у снега.

Тревожно… Обидно… Теперь

Придётся, не чувствуя боли,

Мучительно долго бежать,

Лишь только б уйти от погони.

Он знал, что сумеет спастись,

Чтоб где-то упасть и забыться,

И что на луну будет выть

Его дорогая волчица.

Начнётся тяжёлая жизнь:

Голодная, жалкая, злая.

И он будет горько вздыхать,

О силе своей вспоминая.

Каким-то звериным чутьём,

Всего лишь за миг до разбега,

Он понял, что сможет загрызть…

И алым цвет будет у снега.

Вязала мысль слова в стихи, как кружева,

Свеча, сгорая, запах мёда источала,

Тень по стене плясала призрачно-легка,

Ночь ворожила, ничего не обещала.

Но сердце билось часто, словно в глубине

Своей души оно надеялось на счастье.

Любовь рождалась рьяно, будто бы в огне,

И создавала нечто Целое из части…

Кружилось время, проникая в времена

Пушистых муфт, лихих коней, церквей стозвонов,

Когда имели святость чувства и слова

И честь была превыше всяческих законов.

Но и тогда хватало подлости и лжи.

И лишь любовь во все века, как недотрога

Для зла и тьмы, сквозь мирозданья витражи,

Передавала Свет, отображая Бога.

Вязала мысль слова в стихи, как кружева,

Рука держала томик маленький Бальмонта.

Летела ночь, её воздушных два крыла

Ласкал рассвет у самой кромки горизонта.

Твоя заветная стезя,

Видать, аптекарская точность.

Ты потихонечку, любя,

Меня испытывал на прочность.

Ты ничего не обещал,

На кнут учил не обижаться,

Ты ничего не запрещал:

Ни обжигать, ни обжигаться.

Ты то пугал, то обнимал,

Любил загадывать загадки,

Все дерзости мои прощал,

Мы день и ночь играли в прятки.

Когда ж несла к губам бокал,

Ты деловито и бесстыже

В него мне яду подливал,

Но так, чтоб я сумела выжить.

Ты рядом был так далеко:

Не дотянуться, не расслышать,

Но часто на руках легко

Ты нёс меня по скользким крышам.

Хотела позабыть тебя,

Да в песне есть такая строчка:

«Не отрекаются, любя»,

Не отрекаются, и точка!

И тревожно, и ласково сердце стучит, уповая,

Что на клавиши звёзд нажимая волшебной рукой,

Кто-то там наверху скажет: «Милая, я его знаю,

В моей книге он есть… Он не Кай, он немного другой.

Но и ты ведь не Герда… Да, полно, к чему эти сказки?

В жизни столько чудес… Никому не дано описать.

И бессмысленно ждать наказания или острастки

За желанье любить, за стремление вместе дышать…»

За любовь! За прекрасный рассвет