Когда я переехала жить в Заячьи тропы, тихий провинциальный городок, то иначе представляла себе жизнь. Я наивно думала, что буду есть по утрам на завтрак блинчики с клубникой или черникой, пить охлаждённый клюквенный морс и наслаждаться видом из окна. Тяжкий вздох вырвался из моей груди. Яичница в тысячный раз сгорела, из окна на меня хмуро смотрели ёлки, топорща когтистые ветки, а морс протух и в нём плавали дохлые мухи. Я открыла дверцу холодильника, достала бутылку молока и открыла его. Прокисло! Кому бы свернуть шею?
Звонок в дверь разлетелся по дому серебряными переливами. Я вздрогнула от неожиданности, в Заячьих тропах не принято ранним утром будоражить соседей. Пусть у нас был и маленький городок, но мы свято чтили неустановленные законы гостеприимства, что спасало нас от ненужных ссор. Я двинулась в прихожую, мысленно моля, чтобы это были детишки, которые решили досадить мне с утра. Но мои ожидания не оправдались. Стоило открыть дверь, как сизый туман потянулся через порог. Я зябко поёжилась и поплотнее запахнула длинный халат с разорванным рукавом на правом плече.
– Каролиночка! – натянуто улыбнулся наш мэр Пётр Абрамыч, промакивая огромным носовым платком пот со лба.
За пухлым мужчиной возвышался высокий, черноволосый незнакомец с цепким взглядом. Гладко выбритый подбородок, тёмно-карие глаза и орлиный нос – хищник.
– Чего тебе, Пётр Абрамыч? – хмуро спросила я у мэра, чуть прикрыв дверь.
– Каро, – он вдруг перешёл на моё короткое имя, значит, ситуация была крайне тяжёлая. – Прошу тебя оказать содействие полиции и открыть номера для осмотра.
– И распугать последних туристов? – проворчала я, скрестив руки на груди.
– Я могу получить ордер на обыск, но это займёт время, а кое-кто уже в беде.
– Кто? – мы Петром Абрамычем вдвоём уставились на полицейского.
– Девушка, – уклончиво ответил мужчина, а затем достал удостоверение и сунул мне под нос. – Мартынов Кирилл Сергеевич, старший следователь. Вы будете со мной препираться или поможете?
Пётр Абрамыч страдальчески вытаращил на меня глаза. Я пожала плечами и пробурчала, что мне надо сперва одеться. Мужчины остались на крыльце, а я поднялась в спальню. Лето нынче выдалось у нас холодным, поэтому надела тёмные брюки и блузку с длинным рукавом. Волосы скрутила буклей на макушке, заколола шпильками, взяла связку ключей и спустилась на первый этаж.
– У нас город тихий, – разливался соловьём Пётр Абрамыч перед следователем, сцепив урки за спиной так сильно, что побелели костяшки пальцев. – Даже краж не бывает. Мы, конечно, спорить не будем, всё вам покажем. Хотите перекусить в нашем кафе? Галя варит вкусные пельмени. Я вас туда обязательно свожу.
– Идёмте, – перебила я Петра Абрамыча и взглянула на следователя, тот явно обрадовался, что больше не вынужден слушать болтовню мэра.
Мы направились к гостинице, которая торчала на холме, чтобы редкий турист не проскочил мимо. Двухэтажное здание было выстроено полукругом, отчего казалось с высоты летящим вороном из-за чёрной черепицы. В Заячьих тропах не принято сидеть без работы, каждому находится дело по душе. Хотя в моём случае мне просто вручили ключи от гостиницы и попросили за ней приглядывать. Двое администраторов следили за порядком, был ещё повар и уборщица баба Варя.
– Лерочка, – я первой переступила порог гостиницы и окликнула администратора.
Девушка подскочила и протёрла кулаками красные глаза, зевнула и спросила:
– А вы чего так рано, Каролина?
– Кирилл Сергеевич, – я указала на следователя. – Хочет осмотреть номера.
– Седьмой и тринадцатый заняты, – Лера захлопала длинными ресницами, значит, где-то притаился неприятный сюрприз.
Пётр Абрамыч побледнел и тяжко вздохнул. Мы втроём посмотрели на следователя. «Красивый, – подумала я. – Жалко».
– Мы кого-то ждём? – спросил Кирилл.
– Нет, – я очнулась, вытащила из кармана ключи и повела следователя за собой.
Начали мы с южного крыла, где не было постояльцев. Я открывала двери, Кирилл заходил внутрь, всё осматривал и выходил. Я закрывала двери, и мы двигались дальше, пока не добрались до первого номера. У меня не возникло никакого дурного предчувствия, когда коснулась круглой ручки. Щёлкнул замок, я приоткрыла дверь, и сквозняком принесло душный, сладковатый запах. Красные песчинки покатились по мягкому ковролину, казалось, что слышно, как они шуршат. Я потянула дверь на себя и вошла внутрь, окна были плотно зашторены, но сквозь тонкую полоску всё-таки проникал солнечный свет.
Девушка была распята на стене в ореоле красного круга, обросшего бахромой плесени. Её кожа почернела, а волосы почти истлели и выглядели седыми. Обрывки одежды едва прикрывали худое тело. Она свесила голову на грудь и навсегда застыла. Чёрные свечи, расставленные полукругом, сухие лепестки роз, острый клинок с серебряной рукояткой – кто-то явно проводил тайную мессу.
Пётра Абрамыч, вошедший за следователем, сдавленно прохрипел. Впрочем, тут и без него было понятно, что тихая и размеренная жизнь Заячьих троп закончилась этим утром.
