Королевской строфой
Королевской строфой я твой образ впишу
И оставлю пролог между строчек,
А в конце накопирую точек…
И успешную рифму по праву ищу,
И действительность вольно твою опишу,
Чтоб еще не понятней родился памфлет
Всех твоих вожделенных по истине лет.
Грущу в сирени
Половодье смывает листья,
Сохранившие нашу осень.
И о прошлом уже не мысля,
Вспоминаю все. Но не очень…
И не очень грустят зарницы,
Расшивая иголкой душу.
И не ясные медуницы
Бьются в цвете. И я не трушу.
Перед днем наступившим новым
Преклоняю слегка колени,
Сполоснусь я туманом вдовым
И от лени грущу в сирени.
Заря
Сгорая пламенем заря,
Уносит нас из января,
Костер сиреневый.
Где же вы мои друзья,
Или было только зря,
Слог шагреневый.
Песня в нежности паря,
О любви не говоря,
Дух разменянный.
Любовь
Черная летняя тень
Старых курчавых дубов.
Ветхий заросший плетень.
Блеск белоснежных зубов.
Глаз запоздалый рассвет.
Верностью дышит душа.
Сердцем даешь ты обед,
И уплывешь не спеша
В годы совместной любви
С гордым названьем семья.
Сколько нам лет? Говори…
Сын подтвердит и тебя.
Гарем снежинок
Снежинок гарем, покружившись, упали на осень,
Успели догнать не ушедшую в зиму листву,
И в танцах ведут с кавалерами сдержанно очень,
Мазуркой и вальсом ведя за собой к божеству.
И новой побелкой очищены старые хаты,
И хлопком пушистым укрыты столбов провода.
И в наших дворах набросали сугробов из ваты,
Купается в них и шумит, как поет, детвора.
Но утро рассвет заблистает, замашет крылами,
И солнечных бликов потоки войдут в белизну.
И сказка исчезнет и в высь унесется слезами.
И кажется, что перед Богом мы носим вину
Снежинок гарем, покружившись, упали на осень,
Успели догнать не ушедшую в зиму листву,
И в танцах ведут с кавалерами сдержанно очень,
Мазуркой и вальсом ведя за собой к божеству.
Звезда
Звезда, упавшая во сне,
Все догорает наяву.
И сердце тянется к весне,
К любви дорогу не найду.
Она одна из трех дорог,
И страх взывает подождать.
Ведь за чертой любви порог,
И все ты можешь потерять.
Взрывая мысли на бегу,
Словами бьешь по высоте.
И на заветном берегу,
Ты припадешь к той красоте.
Вина
Бежим, бежим от пустоты,
Своей истерзанной души,
И по дороге все кресты,
Шумят сухие камыши,
И жизнь оценим за гроши.
Снует, снует мыслей базар,
И праздность льет коварный взвар,
Душа сегодня как товар,
И за ударом бьет удар,
И поглощает нас угар.
Понять, понять давно пора,
Ведь жизнь она ведь не игра,
И пусть к тебе она добра,
И память прошлого стара,
Тебя всегда найдет вина.
Лицо
В разбитом зеркале лицо,
Как постаревшее крыльцо.
Его пугает новый вид,
И сердце памятью болит.
Уносит нас в те времена,
Когда дорога не видна.
И там порхала лишь любовь,
Душа искала счастья новь.
И белым морем в синий плес,
Зеленый, оставляя лес.
Искать запутанный сюжет,
И вечной скромности ответ.
Тюль
Как быстро полиняла тюль,
Купить бы новую – нет денег.
И солнцем бьет по ней июль,
И заметает жизни веник.
И все, что было в уголок,
Он соберет себя роняя.
Всему есть в жизни потолок,
И мы бежим не догоняя.
Надежды все уже вчера,
Мы не заметив, растеряли.
И льются тенью вечера,
Седьмой десяток разменяли.
На ветвях дня
На ветвях розового дня,
Качалась стайка из пернатых.
И мир уже хотел огня,
Искал достойных виноватых.
И сколько сил и сколько грез,
Собрав осколками в стакане.
И росы станут бунтом слез,
И растворятся в океане.
Один упавший лепесток,
Колючим запахом тумана.
Разрушил созданный цветок,
И мир достоин урагана.
Без стыда
Катилась капелькой слеза,
И разрывала сердце болью.
И ложь одна плывет в глаза,
И бьет по разуму тоскою.
Как изворотливы слова,
Тех, кто гонцов не замечая.
И говорит их голова,
Пургою правду заметая.
И сколько можно и когда,
Кто вразумит или все поздно?
И им давно не до стыда,
А без стыда жить невозможно.
Мечты
Мечты, осыпаясь песком,
Смешались в дорожную пыль.
И мне бы по ней босиком,
Ломая засохший ковыль.
И пасмурный тянется день,
Заплатками дикой тоски.
И режет сознание тень,
Сжимая прошедшим тиски.
И льется ажурная вязь,
Сиреневых мыслей рассвет.
Колышет историю связь,
Бельем затрепещет ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.
