Павел Олегович не спал практически всю ночь. Ещё с
вечера его мучила бессонница. Сын потребовал дом! Его дом, в который он вложил
всю душу. Сам строил, а Катя занималась его убранством… Женя сюда въехал
десятилетним мальчишкой и почему-то верил, что в доме есть подземный ход, что
когда-то в этих местах стоял замок храбрых рыцарей.
Воспоминания наводили тоску, и хозяин понимал, что
только в память о матери Евгений захотел заполучить этот дом. Но ему было
обидно, ведь сын не заслужил такого подарка. Разве наследство вымогают путём
шантажа? И у кого? У родного отца!
Павел Олегович всю голову сломал, пытаясь вычислить
дальнейший ход сына.
«Допустим, мы съедем, а дальше что? Он нас оставит в
покое? Каким образом? На что они это поместье содержать будут? «Баня» столько
дохода не приносит, поэтому они едва концы с концами будут сводить», —
размышлял он. Подчинённые Павла Олеговича докладывали обо всех действиях сына.
«Биржа, опять ездил к Ивановым, был у Ванисянов. Вернулся, значит, к делам
театральным… Неужели, правда, Жарова его исцелила? Неужели сработал план и даже
лучше, чем я задумал?» — Павел Олегович все же нервничал. Но интерес сына к
акциям и к играм на бирже его напрягал. Евгений уходил в вольное плавание, и
все случилось так внезапно… Может ли, влюблённость так изменить человека? Павел
Олегович не знал ответа. Он уже не помнил. Изменился ли в чем-то, когда
встретил Катю. Но точно знал, что с Людой почувствовал себя молодым и даже
холостым…
Ну, так, чтобы совсем уж измениться… Такого Павел
Олегович не припоминал.
Утром он узнал, что Женька снова испортил любимый
цветок жены, как будто ждал первого цветения и не дал ей полюбоваться красотой.
— Не в этом доме, — однажды заявил Евгений.
И опять сорвал с утра пораньше, да так варварски,
что Люда полдня плакала, выхаживая растение.
В тот момент Павел Олегович понял, что все к
лучшему. Надо действительно подыскать себе соседний домик, где старший сын
перестанет истязать мачеху. Пора заканчивать эту бесконечную войну. Люда сама
искала себе новый дом. Она словно оживилась, и тогда до хозяина дошло, что ей
все это время было неприятно жить в том месте, где стоит алтарь бывший супруги.
И где каждый её день отравляет пасынок, вечный хранитель памяти своей матери.
Весь вечер Людмила выбирала дом, смотрела новые интерьеры
и даже вспомнила о ласке. Павел Олегович давно такой её не видел. И, несмотря
на томящую усталость, он не смог уснуть.
В кабинете хорошо думалось. И когда он пришёл к
выводу, что сын одумался, что любовь к Жаровой его вернула к нормальной жизни,
то неожиданно вломился в кабинет Евгений. Павел Олегович давно не видел такого
презрительного взгляда.
— У кого-то утро доброе? — спросил старший сын,
пройдя в центр кабинета и усевшись на кожаном диване.
— Судя по тому, с каким пафосом ты сюда вошёл, в
доброте этого утра я сомневаюсь. Скорее всего, проблемное утро.
— Разве для тебя двойная жизнь когда-то была
проблемой? Тебе всегда на всех было наплевать. Наплевать на чувства близких… Уж
не думал я, что ты и с этой куртизанкой так поступишь, — горько усмехнулся
Женя. — Ну да, если ты так со мной, то какое тебе дело до неё? — и он поднялся.
Павел Олегович заметил столько разочарования и боли в глазах сына. – А я
поверил! Ты смог провести меня! Я поверил, что тебе есть до меня дело, что ты
хочешь нормальной семьи. Я вызвал бы тебя на дуэль. Да только век не тот… Ну,
знаешь, что? Моя дуэль начата. Я назло сделаю так, как хочешь ты. И вы все об
этом пожалеете.
Женя вышел из кабинета так же внезапно, как и вошёл.
А Павел Олегович сидел в ступоре и не мог понять, о чем говорил сын.
— Всё-таки бессонные ночи — настоящее зло. Я даже ни
о чем его не спросил. В чем я сейчас перед всеми провинился? Ведь левых связей
у меня давно нет…
Каждый раз, как в страшном сне, я вспоминала то
злосчастное и позорное утро. В одном полотенце я попалась на глаза, наверное,
всей прислуге в доме. А Жени в комнате не оказалось…
Герман при встрече со мной не знал, куда деть глаза,
и, заикаясь, мне сказал:
— Евгений уехал в аэ-э-э-ропорт. Передавал в-вам
горя-ч-ч-ий привет.
Глядя на него, я прижимала руки к груди и стояла
перед помощником хозяина, словно обнажённая.
— В аэропорт? — переспросила я, переваривая смысл
слов.
— Да. Вам п-п-помочь? – спросил он и покраснел до
кончиков ушей.
А я поняла, что едва стою на ногах, и, видимо, на моем
лице читались все мои мысли.
— Нет… Теперь я сама…
До самого вечера я не могла дозвониться до своего
жениха. На работе черт знает, что творилось! К повару Борису пришли коллекторы,
и начался такой цирк! Все его повара встали на защиту и устроили драку… Как
выяснилось, семь человек из них оказались его незаконнорождёнными детьми, а еще
два — родными. Пришлось позвать на помощь Егорова. Хорошо, что Полина вышла на
работу и помогала мне во всем.
Вечером я домой вернулась, не чувствуя ног. Даже на
ужин не спустилась. Только грустила, понимая, что мой суровый женишок вообразил
себе бог знает что, а я даже объясниться с ним не успела…
Я листала приложения в телефоне, сообщения, звонки…
И тут мне попалась смска от Игоря, на которую я не обратила внимания. Вернее не
ответила, так как Женя приревновал и запретил мне это делать.
