*** Демьян ***
Я здесь лишний.
Да что там, у меня даже приглашения нет. Незваный гость, который просто зашел посмотреть. Что изменилось с последнего визита.
Вижу, что сам дом стал больше. Машина хозяина лучше. А дочка хозяина?
Я шагаю по знакомым плиткам к дому, вокруг которого раскинут белый навес, под которым стоит большой длинный стол.
Чисто в русском стиле, потому что на русской свадьбе все должны сидеть рядом. Уже играет музыка, вокруг снуют женщины, постоянно носящие салаты и закуски. Меня не замечают.
Я тенью крадусь сквозь толпу, пытаясь разглядеть хоть одно знакомое лицо.
Давай, Демьян, признайся себе, что ты ищешь то самое лицо из собственных снов. Оно не стирается ни новыми отношениями, ни снотворным.
Оно словно выжжено на сетчатке глаза. И каждый раз, видя похожий силуэт, ты, как дебил, бежал узнавать, какого черта, она тебя преследует?
Дверь в дом приоткрыта, и я -таки пробираюсь внутрь, замечая, что обстановка резко изменилась. Старые обои сменила модная краска, а простую деревянную мебель – мягкая и светлая. Они, что же, выиграли в лотерею, пока я учился в Европе эти пять лет?
Мне лучше уйти.
Мне вообще не стоило приходить. Даже в Россию не стоило приезжать. Но я давно хотел родителей навестить, все повод найти не мог. Не мог решиться. Не мог решиться увидеть ее.
Подхожу к лестнице, долго смотрю наверх. Церемония назначена на одиннадцать, а значит, невеста еще не спускалась. Наряжается, прическу делает.
Интересно, она сама замуж захотела, или отец заставил?
Она же по жизни все из-под палки делает. В этом вся суть Аси Чебрец. Словно собственное мнение для нее недопустимый ресурс.
Мельком замечаю в дверях черную знакомую фигуру. Ее отца. Он точно меня выгонит. Если не убьет. В последнюю нашу встречу я расквасил ему его садистскую морду.
Резко взлетаю по лестнице, чтобы скрыться от его взгляда.
Оказываюсь в небольшом коридоре. Тут всего две двери. Из одной доносятся детские голоса, мимо меня пробегают двое подростков, чуть не сбивая с ног. А другая дверь закрыта.
Долго смотрю на нее, гипнотизируя.
Внутри растет беспокойство, даже паника.
Ноги прирастают к полу, еле отрываю, чтобы подойти ближе. В голове пусто, в ушах звенит, а логика просто вырвалась на свободу, оставив меня в собственном безумии. Я поднимаю ладонь к двери, она дрожит, колет, ноет, но я обхватываю ручку и нажимаю, толкая ее от себя.
Дверь поддается легко, оглушая меня знакомым запахом трав. Я почти дурею от воспоминаний, которые на меня обрушиваются.
Ася Чебрец.
Это она.
Мне даже видеть не надо, я просто чувствую ее каждой частицей своего тела, своей гнилой души.
Толкаю дверь дальше, и взгляд, как магнитом, притягивает белый цвет платья…
Оно длинным шлейфом льется к верху, к телу, что когда-то принадлежало мне. Она мне в любви признавалась. Она за меня хотела замуж. Ребенка хотела. А теперь… Теперь она чужая невеста в пышном белом платье. Взгляд медленно скользит по телу, молотом врезается в ее лицо. Она смотрит на меня, как на приведение, словно не узнает. Не двигается, не говорит, просто смотрит.
Красивая такая, что внутри все дрожит. Вокруг все меркнет. В центре светлым пятном лишь она. Ее лицо, яркие, пылающие страстью и мольбой глаза. Сколько раз я представлял себе нашу встречу, сколько раз придумывал, что скажу, что спрошу! А теперь… Теперь язык к небу прирос, теперь все, что могу, – это пялиться и не дышать, лишь чувствуя, как из глубины тела растет нечто темное, запретное, животное. Рычит внутри меня дыханием, шепчет в ухо: "Она же твоя".
Перед глазами мелькают кадрами моменты нашего заточения. Все быстрее и быстрее, затягивая в водоворот дикого страха, похоти, любви.
Ася отворачивается от зеркала, словно пытаясь понять, настоящий ли я, живой ли… Осталось всего полчаса, и из чужой невесты она превратится в чужую жену. Осталось всего полчаса, и я потеряю ее навсегда.
Уехав пять лет назад, я просто поставил все на паузу, оставил душу в этом доме, в этой девушке, а через полчаса она мне ее вернет. Кинет в меня простым «да» у алтаря.
А если я не хочу ее забирать? Сказать? Крикнуть? Поцеловать?
Как целовал в чертовом подвале, как целовал в машине, в лесу. Сотни, тысячи поцелуев, и только они кажутся в памяти чем-то реальным. Не секс, к которому нас принуждали, а поцелуи, от которых эта самая душа пела.
Все случается неожиданно. Я просто делаю шаг вперед, а она словно зеркалит меня. И вот мы уже врезаемся в друг друга, как две машины на трассе, на полной скорости, без выживших.
Шансов на спасение нет, есть лишь губы, что прикованы друг к другу, как мы когда-то к подвалу, когда выход лишь один. Смерть.
