Свеча. Третья книга стихов

О книге

В третью поэтическую книгу «Свеча» вошли стихи поэтессы Ивы Афонской 1991 – 2001 годов в жанре философской и гражданской лирики.

Автор

Ива Афонская

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать Свеча. Третья книга стихов онлайн беплатно

Шрифт

Интервал

Иллюстратор Ива Афонская

ISBN 978-5-4485-8980-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Свеча

Перед нами – мир огромный,

человек в нём – как в лесу.

Я иду по жизни тёмной

и свечу в руках несу.

Век короткий твой не вечен,

всё равно – будь горяча,

встречным всем и поперечным

ты свети, моя свеча.

Даже если ветер воет,

и пурга вовсю метёт —

я рукой тебя укрою

и пойду с тобой вперёд.

Твой огонь – как знак привета,

светит, манит за собой,

наша жизнь – исканье света

и борьба с ненастной мглой.

Пусть порой так трудно это,

пусть и шансы так малы

сохранить хоть искру света

среди моря чёрной мглы.

Пусть вокруг и шторм, и волны —

свой огонь во тьме спасу.

Я иду по жизни тёмной

и свечу в руках несу.

1995

Два ангела1

Ночь трауром небо одела,

в саду засыпают цветы,

два ангела – чёрный и белый —

глядят на меня с высоты.

Весь груз моей жизни нелёгкой

несут на крылатых плечах.

Глаза с неземной поволокой

во взглядах скрывают печаль.

Один – тащит горе, натужась,

и радость – второй, налегке,

но за руки держатся дружно,

как нитки в одном узелке.

Два ангела – чёрный и белый —

за жизнью моею следят,

за злое и доброе дело —

за всё они спросят с меня.

А если богиня удачи

зажжёт над дорогой звезду,

то чёрный в карман её спрячет —

и снова во мраке иду.

Но белый развеет любую

беду, охраняя мой дом.

С рожденья доныне живу я,

хранимая белым крылом.

Душа, чем ты больше болела,

тем ярче был свет над тобой.

Два ангела – чёрный и белый —

с рожденья даны мне судьбой.

Когда же кукушка несмело,

о жизни моей промолчит,

два ангела – чёрный и белый —

зажгут надо мной две свечи.

1993

Цикл «Стансы Родине»

Вступление

1992 год

Мир, стоящий над пропастью на одной ноге,

лишь надежды соломинка, чтобы держаться.

Видишь – печален Христос, как на картине Ге,

глядя на нас, ему причин нет улыбаться.

Слышится гул орудий – где-то война идёт.

Падает жёлтый лист. Ветер гудит протяжно.

Рушится империя. И осень настаёт.

Гибнет любовь. И как знать – что более важно.

1992

«Я в толпе не кричу…»

Я в толпе не кричу,

как иные витии,

и писать не хочу

од хвалебных России.

Ныне каждый готов,

слишком много их пишут.

От количества слов

едут головы-крыши.

Те, кто громко орёт

и глядит патриотом —

или попросту врёт,

иль рождён идиотом.

В церковь строем идут

те, кто в Бога не верил.

Только вряд ли найдут

в рай заветные двери.

Нам внедрили в мозги:

кто один – тот не воин.

Но удел мелюзги,

чтоб вышагивать строем.

Я не в этих рядах,

и, согласно породе,

в мыслях, взглядах, штанах

я не следую моде.

Мне не хочется в хор —

соло или дуэтом,

если все – рок-н-ролл —

танцевать менуэты.

Я всё больше молчу,

памятуя сторицей,

я других не учу:

«умный любит учиться».2

Кто кричал, кто молчал —

все живите без спеси.

Кто и как прозвучал —

время мудрое взвесит.

1994

В Михайловском

«Боже мой, как грустна наша Россия».
Пушкин – Гоголю, в частной беседе

Который год идут дожди,

линяют, выцветают краски.

Всё грустно, даже няни сказки.

Погожих дней уже не жди.

Сквозь потемневшее окно

ты видишь берег хмурой речки

и думаешь: не хватит свечки:

и днём, и ночью – всё темно.

Там, за порогом, вся в грязи,

размытая дождём дорога,

земля, покинутая Богом,

и ветви голые осин.

За веком протекает век,

ненастье стало только глуше,

дожди изматывают душу,

и не поднять усталых век.

Стоишь у тёмного окна

и смотришь на дожди косые.

И молвишь медленно: «Россия…

Какая грустная страна».

1980

«Боже, за что России…»

Боже, за что России

выпало – «вечный бой»?3

Сколько же нужно силы

выжить с такой судьбой.

Здесь нам не жить, а выжить,

петь последней струне.

Не ждала, что увижу

нищих в своей стране.

Родина – болью в сердце,

словно больной нарыв,

всюду, некуда деться —

пропасти – и обрыв.

Нам не дано мессии.

Выжить ли – коль у нас

всё на крови в России,

даже российский спас?

1999

«Каждый день мы идём…»

Каждый день мы идём,

проходя мимо нищих,

и думаем: завтра

мы можем быть на их месте.

Когда-то я была девочкой,

пишущей стихи о звёздах.

Но с каждым годом

смотреть на звёзды становится всё труднее.

Но я знаю, что всё-таки это необходимо,

даже, если думаешь о хлебе.

Так же, как необходимо,

видеть не только звёзды, но и нищих, просящих хлеба.

И поэт – это тот, кто умеет

делать и то, и другое.

Раньше я хотела

раздавать стихи, как звёзды.

Теперь я жалею, что я не Бог

и моё слово не может накормить.

Я бы раздавала стихи, как хлеб,

Берите – это вам.

1998

«Я знаю, нет моей вины…»

«Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны…
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…» Твардовский

«Ты кроткий, ты тихий —
В целом мире тебя нет виновней.»
И. Анненский «Старые эстонки»

Я знаю, нет моей вины

за то, что было в дни войны.

Вина не на моих плечах

за то, что жгли людей в печах,

так что ж мой воздух горек,

и дым Освенцима в глазах

кружась, уходит в небеса,

как будто вечно стоек?

Я не была средь тех ослов

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

Продолжить чтение

Вам будет интересно