Глава 1: Призыв
Тихий городок Зареченск жил своей размеренной жизнью, словно не замечая, как мир за его пределами медленно, но верно погружается в пучину перемен. Улицы были залиты мягким осенним солнцем, листья медленно кружили в воздухе, а в воздухе витал запах опавшей листвы и чего-то неуловимо тревожного. Вадим, еще не Гром, а просто Вадим, сидел на скамейке в парке, наблюдая за детьми, играющими у фонтана. Ему было двадцать два года, и большая часть его жизни прошла в мечтах и грезах. Он любил проводить время в одиночестве, размышляя о высоких материях, о смысле жизни, о том, каким он хочет видеть этот мир. Сейчас же мир казался ему слишком сложным, слишком реальным.
Его жизнь была проста и предсказуема. Учеба в местном колледже, подработка в небольшой библиотеке, вечера, проведенные за книгами или в компании Алины. Алина… Она была его музой, его вдохновением, его мечтой, воплощенной в реальность. Ее смех звучал как музыка, ее глаза сияли ярче звезд, а ее прикосновения вызывали трепет во всем его существе. Вадим был уверен, что они созданы друг для друга, что их любовь будет вечной. Он не замечал, как часто в ее глазах мелькал холодный расчет, как она с пренебрежением отзывалась о его мечтах, как ее интересовали лишь материальные блага. Для него она была идеалом, и он не хотел видеть ничего, что могло бы разрушить этот образ.
В тот день, когда солнце казалось особенно ярким, а воздух – особенно чистым, Вадим получил повестку. Она лежала в почтовом ящике, как и любая другая бумажка, но ее содержание было иным. Слова "военный комиссариат" и "специальная военная операция" пронзили его, словно молния. Мир, который он так любил идеализировать, вдруг стал пугающе реальным. Его мечты о спокойной жизни, о будущем с Алиной, о тихом счастье – все это оказалось под угрозой.
Он вернулся домой, повестка в руке казалась тяжелее камня. На столе лежала записка от Алины: "Уехала на выходные к родителям. Не скучай. А." Вадим почувствовал укол разочарования, но быстро отогнал его. Она, наверное, просто хотела провести время с семьей. Он сел за стол, пытаясь осмыслить происходящее. Включил телевизор, надеясь найти ответы, но там звучали лишь отрывочные фразы о долге, о защите, о необходимости действовать.
В его голове проносились обрывки воспоминаний: как отец рассказывал ему о службе, о братстве, о чести. Вадим никогда не задумывался о войне как о чем-то личном, это было что-то далекое, из учебников истории или кино. Теперь же это стучалось в его дверь.
Он посмотрел на фотографию Алины, стоящую на столе. Ее улыбка казалась такой далекой, такой нереальной. Сможет ли она понять его? Сможет ли она ждать? В его душе боролись страх и долг. Страх перед неизвестностью, перед опасностью, перед тем, что ему придется столкнуться с чем-то, к чему он совершенно не готов. Но и чувство долга, которое, казалось, просыпалось в нем с каждым ударом сердца. Он не мог просто остаться в стороне, когда его страна нуждалась в нем.
Он решил, что должен встретиться с ней, поговорить. Он взял телефон, но набрал номер Алины, и в этот момент в дверь постучали. Это были его друзья, такие же молодые ребята из соседних домов, тоже получившие повестки. Их лица были напряжены, но в глазах читалась решимость. Они пришли, чтобы вместе пройти через это, чтобы поддержать друг друга. Вадим понял, что он не один.
"Ну что, Вадим, идем?" – спросил один из них, протягивая руку.
Вадим посмотрел на повестку, потом на фотографию Алины, затем на своих друзей. Он глубоко вздохнул, словно набирая в легкие всю решимость мира.
"Идем," – ответил он, и в его голосе уже не было прежней слабости.
Сборный пункт гудел, как растревоженный улей. Молодые парни, еще вчера студенты, рабочие, обычные жители, теперь стояли в строю, облаченные в непривычную военную форму. Воздух был пропитан запахом новой ткани, машинного масла и сдерживаемого волнения. Вадим, получивший свою форму и прошел первичный инструктаж, чувствовал себя неуклюже, словно в чужой шкуре. Его мысли постоянно возвращались к Алине. Где она сейчас? Знает ли она? Как она отреагирует?
Перед отправкой на полигон им дали короткую возможность связаться с близкими. Вадим нашел укромный уголок, достал телефон и набрал номер Алины. Гудки казались бесконечными. Наконец, на другом конце провода послышался ее голос, слегка раздраженный:
"Вадим? Ты чего звонишь? Я же говорила, у родителей. Что-то случилось?"
"Алина, – голос Вадима дрогнул. – Меня призвали. Отправляют на учения, потом, возможно, дальше…"
В трубке повисла пауза. Вадим ждал, затаив дыхание. Он представлял себе ее испуганное лицо, ее слезы, ее слова поддержки. Но вместо этого он услышал:
"На учения? Вадим, ты же знаешь, я не люблю все эти твои игры в солдатики. Я же говорила, что это все несерьезно. Мне нужно было уехать, чтобы не видеть, как ты тут будешь страдать."
"Страдать? Алина, это не игры. Это… это долг."
"Долг? Какой долг, Вадим? Ты же не солдат. Тебе нужно было думать о нас, о нашем будущем. А теперь что? Ты будешь там, где опасно, а я буду здесь одна, переживать." В ее голосе звучала не забота, а скорее досада и обвинение.
