Я боялась прыгать.
Я боялась разбиться.
Моё истерзанное тело боялось снова испытать боль.
Все мышцы напряглись до предела, моментально одеревенев от переизбытка адреналина и молочной кислоты, хотя прыжок не потребовал каких-либо физических усилий.
Один шаг – и я стремительно понеслась вниз, к земле, подчиняясь законам Ньютона и отдаляясь от кусочка неба, зажатого между крышами высоток. В ушах засвистел ветер, где-то во дворе залаяла собака, но уже через секунду лай исчез. Исчезли и мокрые дома, и двор, и небо, и пожелтевшие листья, и даже алый свет заката. Остался только противный свист, который зазвучал громче и перерос в жуткий скрежет, разрывающий мою голову на части.
Остальное погрузилось в темноту.
Сначала казалось, что падение займёт две-три секунды, но оно всё никак не заканчивалось. Я будто падала не на асфальт, а в бездонную пропасть, всё ближе и ближе подлетая к центру планеты. Затем перед взором появились какие-то вспышки, замелькавшие в бешеном круговороте, словно на разогнавшейся до сверхсветовой скорости карусели. А дальше я неожиданно оказалась на твёрдой поверхности.
Снова не последовало ни удара, ни толчка, ни боли в разбившейся плоти – абсолютно ничего. Свист в ушах постепенно стих, оставив после себя противный, пульсирующий след, а желудок несмело сжался. И я порадовалась, что не успела сегодня поужинать, иначе вся еда оказалась бы у меня под ногами…
Пытаясь совладать с дезориентацией и понять, куда перенеслась, я закрутила головой по сторонам, но не увидела ничего – вокруг царила лишь непроглядная темнота и тишина, блаженная вначале и неумолимо давившая на барабанные перепонки теперь. Глубоко вздохнула, однако шум воздуха, покинувшего лёгкие, прозвучал в этой тишине оглушительно громко. Мне даже почудилось, что он многократным эхом отразился от неизведанной преграды где-то впереди, а последовавшее за ним равномерное дыхание напомнило рёв разгонявшегося двигателя.
Ожидая, когда ко мне вернётся зрение, и пытаясь хотя бы на ощупь познать небольшой клочок пространства рядом с собой, я присела и коснулась ладонями земли. Она оказалась горячей и совершенно гладкой, будто я водила пальцами по отполированному стеклу без шероховатостей, царапин и пылинок. Ощущения поражали, но более поразительным было то, что, присмотревшись, я начала различать смутные очертания далёких-далёких гор где-то впереди – рваной полосой они быстро разделили тёмную твердь под ними и серое, призрачное зарево над ними. Когда же глаза ещё немного привыкли, я поняла, что это было вовсе не зарево, а низкие, серые тучи, затянувшие небо тугой, беспросветной пеленой. Они шевелились, перетекали из одной формы в другую, бурлили и переливались, словно пар над огромным, кипящим котлом.
Затем над моей головой сверкнула молния, яркой вспышкой пронзившая окружающую тьму, и раздался раскат грома, грохочущим колесом прокатившийся по пустынной равнине и запутавшийся в вершинах кривых скал. Острые пики схватили его, задержали и вернули обратно, явив то, чем были на самом деле – тюремной решёткой, плотным кольцом охватившей поле предстоящей Битвы и не позволявшей никому и ничему покинуть мрачное место.
Даже звуку.
Лишь в одном месте этой непрерывной гряды виднелась брешь – проход шириной в сотню метров. По обеим сторонам от него возвышались два особенно скрюченных пика, которые низко склонились навстречу друг другу и, подобно двум молчаливым Стражам, испокон веков высматривали приближение тёмного Войска. А у их подножий распростёрлась идеально ровная, гладкая поверхность, блестевшая, как начищенное зеркало. Правда иногда на этом зеркале появлялись трещины, достигавшие в длину нескольких метров и уходившие вглубь на неизвестное расстояние. И над ними, словно над сотней действовавших вулканов, вился пар – вырывался из раскалённых недр, невесомыми клубами устремлялся в тёмную высь и бесследно растворялся в тяжёлом, плотном воздухе…
Таким я видела тёмный мир в своих кошмарах – таким он предстал и наяву.
За тысячи лет здесь не изменилось ничего. Время застыло, замерло, превратившись в вечность без начала и конца, без изменений и движения, словно его не существовало вовсе. И, как и тысячу лет назад, я вернулась в призрачную обитель, стояла на чёрном поле и рассматривала мрачные дали. Только в этой реальности я испытывала ужас…
Что же дальше?
Я снова растерянно огляделась, но вокруг, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме зеркальной глади земли, ощетинившихся скал и гигантских валунов, разбросанных у их подножий. Чувствуя себя брошенной и покинутой даже Высшими Силами, я нервно завертелась на месте, а потом заметила какое-то движение справа и, обернувшись, испытала одновременно облегчение, радость и удивление.
Там были люди.
Они находились совсем близко и испытывали такую же растерянность. Множество мужчин и женщин в обычных одеждах: джинсах, куртках, футболках и даже в вечерних платьях – неведомой силой перенесённые сюда из своей обычной, земной жизни. И стало понятно, что тёмный мир впускал нас в себя постепенно, неспешно проявляя все свои грани.
