В Холмгоме снова шел дождь. Мелкий, моросящий, такой может не прекращаться сутками. За окном поля, леса и серая хмарь. Ничего удивительного. Дерьмовая погода. Дерьмовый край и дерьмовое настроение. Странно было ожидать другого, когда возвраща-ешься домой после трехлетнего отсутствия. Особенно, если из дома тебя выперли за дурное поведение в закрытый школу-пансион. Она тоже располагалась в той еще глуши, но хотя бы недалеко от столицы. Здесь же все унылое, серое и подернутое дождливой завесой, а до центра империи два дня пути и портал.
— Тес-с-с-а-а… — слышу свистящий шепот за спиной и вздрагиваю. Нет! Нет! Толь-ко не это! Проклятый край! Проклятый дождь! Я в карете одна. Ну и моя слуховая галлюци-нация. От усталости еще не то почудится. Шепот лишь призрак прошлого.
— Тес-с-с-а-а… скучала?
Не скучала! Ни капельки! Не хочу! Зажмуриваюсь и дышу глубже, прислушиваясь к шорохам и звукам. Тишина, только мерный перестук колес. Медленно выдыхаю и оборачи-ваюсь назад, чувствуя, как лихорадочно стучит сердце.
Вижу только обивку сидения и шторки на заднем окошке кареты. Темно-бордовые с вензелями и задорными золотыми кисточками. На шторах наш греб и никого, кто мог бы шептать мое имя знакомым с детства голосом. Показалось. Мне просто показалось.
Карета, переваливаясь с одного бока на другой, вползает в приветливо распахнутые ворота старинного поместья, утопающего в цветах, которые среди серости Холмгома смотрятся чуждо. Слишком яркие краски для этого унылого места.
Когда спрыгивала с подножки, попала сразу обеими ногами в глубокую лужу и тут же выругалась, потому что светлый подол юбки приобрел весьма причудливый окрас — словно я ползала в выгребной яме все годы обучения в пансионе!
— Да демоны утопи это место! — прошипела я раздраженно и услышала тактичное покаш-ливание впереди. Подняла глаза и увидела перед собой на ступенях нашего Хэлм-холла Ми-стера совершенство. Столь же неуместного здесь, как и розы у ворот. Что он тут делает?
Впрочем, вопрос крайне глупый. Полагаю, живет, считает поместье своим домом. И, в отличие от меня, в ссылку его не отправляли!
Белые носки туфель, белоснежные брюки и снисходительная усмешка на презрительно изо-гнутых, красивых губах. Такую дарят, когда на сто процентов ощущают свое превосходство над собеседником. Мистер совершенство был высок, хорош собой и идеален во всем. И на нем уже точно не было следов местной отвратительной погоды!
Бесит! Я вместо приветствия зло топнула ногой по луже, надеясь, что брызги долетят до не-го.
— Эй-эй! Осторожнее! — заржал парень и отпрыгнул повыше по ступенькам. Что характер-но, мой подол стал грязнее, а его штаны сохранили удивительную белизну.
— Добро пожаловать домой Тесса! — сказал парень доброжелательно и протянул руку в бе-лой, мать его, перчатке. Видимо, я должна была изобразить книксен и принять его ладонь, чтобы выбраться из грязи на ступенечки! Так ведь учат в пансионах?
Я посмотрела на парня и поняла, вопреки желанию отца, мы с Даниэлом рэ Сертосом — моим сводным братом совершенно точно не подружимся. Я итак не подарок, а на фоне этого идеального во всем, и уверена, магически одаренного индивида, я буду выглядеть еще хуже. К тому же я даже пытаться не буду победить в соревновании, которое безбожно про-игрываю на этапе старта. Нет уж! Хорошей девочки из меня не получилось! И не получится. Так смысл напрягаться? Точки на «й» надо расставить с самого начала.
Признаю, я повела себя глупо, когда вместо того, чтобы принять руку, подцепила носком безнадежно испорченных модельных туфель грязь и точным ударом отправила ее в Мисте-ра Совершенство. Он невозмутимо увернулся, а вот тот, кто вышел меня встречать в этот момент, нет. Упс!
— Тесса…
— Отец. — Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, как меня учили в пансионе. Пожалуй, это единственный навык, который я освоила за последние три года. Впрочем, все остальное мне казалось настолько унылым и бессмысленным, что я не прикла-дывала никаких усилий, чтобы даже создать видимость учебы. Из ссылки за плохую успе-ваемость домой не возвращают.
— Очень по-взрослому, — мрачно заметил отец, недовольно разглядывая комья грязи на своих светло-серых брюках. — Как я понимаю, три года в пансионе так и не научили те-бя хорошим манерам? И на пользу тебе не пошли?
— Конечно, не пошли! — согласилась я благосклонно. Папу я в отличие от Мистера Совершенство была рада видеть. — Я сделала для этого все возможное.
Папа вздохнул, закатил глаза, но все же открыл мне навстречу объятия.
— Добро пожаловать домой, дочь!
— Я тоже рада видеть тебя, папочка! — визгнула я и кинулась к отцу, еще больше разбрызгивая грязь по сторонам. Вообще, надо было так остановить карету! Везде же пли-точка, но мне везло на такие мелкие неприятности. Зато крупные меня обходили стороной.
За спиной отца я заметила красивую высокую женщину — это папина новая жена и мать Мистера Совершенство — сразу видно, в кого пошел мой сводный братик. Ее глаза по мере наблюдения за моим триумфальным прибытием становились все больше. К такому но-вую леди ре Веррингтон жизнь не готовила. Мы виделись три раза, но ко мне она так и не привыкла, мне кажется, она вообще не понимает, что бывают неидеальные дети. С таким-то безупречным сыном! Я уверена, он с отличием закончил что-нибудь там и уже выбрал себе со всех сторон правильную невесту!
