1. Пролог
От долго сидения на холодной земле я перестаю чувствовать собственное тело. Во рту сухо, голова гудит, губы давно потрескались, а сердце обречённо толкается о грудную клетку.
Нас никто не спасет. Пора это признать.
Рядом хнычет брюнетка, которая появилась совсем недавно. Лесси, кажется. Когда она бормотала свое имя, мы едва разобрали, даже не знаем, кто она по национальности. Да это и не важно…
Обнимаю за плечи Аннику. Вдвоем теплее. И не так страшно, хотя охранники смотрят на нас с диким желанием, как голодные животные. Но им запрещено нас трогать, поэтому их можно не опасаться. Никто не рискнет портить дорогостоящий товар.
Да, когда тебе выплевывают это слово, ты поймёшь его на любом языке. Товар, вещь… не человек. Никто.
Угораздило же. Мы с Анькой сбежали из Питера, чтобы поехать работать аниматорами в маленький отель в Египте. И попались. У нас отобрали паспорта, чем-то напоили, а проснулись мы здесь, в клетке.
Сложно сказать, сколько прошло времени с тех пор. Неделя или несколько месяцев? Часов и телефонов нет ни у кого из нас, все отобрали.
Регулярно к нам приходят гости. Мы не видим их лиц, на всех надеты одни те же маски: львиные морды. Типа короли мира. И языки, на которых они говорят, все разные. Не только арабский… Такое чувство, что за развлечением сюда приезжают мужчины со всего мира. А это страшно.
У меня сердце горит от злости на саму себя. Ведь поехать сюда — моя идея. Бросить опостылевшую жизнь, сбежать от смерти отца — все это были мои причины, не Аньки. Без меня у нее была хорошая обычная жизнь, друг по переписке.
Почти каждый день кого-то забирают. Куда деваются девушки, за которыми приходят? Никто не знает, нам не говорят.
Лязгает железный засов, заставляя нас встрепенуться и замереть от ужаса. Еду нам приносят из другой двери, которая открывается бесшумно…
Их четверо. Три мужчины с львиными мордами и лишь один — с тигриной. Невольно взгляд приковывает именно он. Другой, не такой, как остальные, это чувствуется. Его спутники держатся несколько в сторонке, позволяя ему первому зайти в "смотровую".
Заметив нас, грязных и испуганных, за решеткой, он останавливается. Почему-то мне кажется, что он скривился, хотя маска не позволяет увидеть мимику.
Подходить ближе тоже не стал, как будто брезгует. Я бы тоже испытывала подобное. Продают женщин, как товар, не пытаясь украсить. Нет. Здесь совсем другое отношение.
Наконец тишину разрушает хриплый голос мужчины в маске, произнесшего всего одно слово по-английски:
— Эту.
Он указывает на нас.
Анника резко поднимает голову. Как и я, она тоже натуральная блондинка. Может быть, хотят ее?
До меня доходит главное: хотят кого-то из нас. Впервые с тех пор, как мы оказались здесь.
— Нет!!! — кричу, что есть силы.
Наш охранник встаёт, демонстративно постукивая электрошокером. Это средство нашего воспитания, если кто сильно буянит. Хотя, получив пару разрядов, успокоились все.
Мужчины переговариваются на арабском. Из дверей появляются ещё охранники, и все движутся к клетке. К нам. Может быть, ко мне.
Страх душит. Я хватаюсь руками за Аньку, но меня грубо дёргают в сторону за футболку, отчего много повидавшая ткань слегка хрустит.
— Мой хозяин просит обойтись без скандала, — на английском произносит один из "львов".
Я открываю рот, чтобы послать их всех куда подальше, но чувствую, как в спину многообещающе упирается электрошокер. Мы с ним уже имели близкое знакомство. Хотя это не мешает мне со всей силы ударить охранника в самое болезненное для него место.
Другие охранники уже спешат ко мне с дубинками, когда их останавливает всего одно слово, наделённое такой властью, что ноги подкашиваются:
— Нет.
Мужчины недовольно кривятся и обходят меня по кругу. "Тигр" отворачивается.
— Отпустите, сволочи, — кричу, что есть мочи, когда первый хватает меня за руку. Брыкаюсь, как могу. Судя по охам, кому-то неплохо прилетело.
Как только оказываюсь вне клетки, к моему лицу прижимают вонючую тряпку, и я проваливаюсь в сон.
***
Первое, что чувствую, придя в сознание — лёгкий бриз на щеках и запах моря. Ещё холодное солнце уже слепит глаза. Распахиваю их и с удивлением действительно вижу море, а справа — огромный отель в восточном стиле.
Обернувшись, замечаю застывшего статуей мужчину в маске льва. Он один, позади метров в ста виднеется дорога и ярко-желтый дорогой автомобиль.
Голова кружится, я тупо моргаю, пытаясь согнать наваждение. Это все мне снится? Где я? Что происходит?
Судя по хрусту песка, мужчина ожил. Он подходит ко мне почти вплотную. У меня нет сил, чтобы шарахнуться, хотя вряд ли это нужно. Я сижу на свободе, на холодном песке у огромного отеля.
— Извините, — обращается ко мне мужчина по-английски. — Вы понимаете меня?
Я киваю. Факультет международных отношений за плечами.
— Вот, — "лев" достает из кармана несколько штук сотенных долларовых купюр, протягивает мне. — Этого хватит, чтобы вы могли прийти в себя в подобном отеле и купили билеты домой. А, и ещё, — он пихает в мои дрожащие руки ещё одну банкноту, — это на одежду. Ваша слегка потрепалась.
С этими словами он разворачивается и направляется к машине. Я несколько секунд глупо смотрю его в след, а потом срываюсь с места, бегу за ним. Ослабевшие ноги утопают в песке, я почти падаю.
