Сжигая за собой мосты

Но только она одна может заставить его сердце плакать…

«Аль Пачино» («Банд’эрос»)

Отец хотел, чтобы я ехала первым классом. Он любил повторять: «Ты должна выбирать все самое лучшее». По мне, так и второй совсем неплох, вся разница в том, что в первом классе приносят скверный кофе, по крайней мере здесь, в скором поезде, на успевшем стать привычным отрезке пути от Болоньи до Венеции. Однако я все-таки купила билет в первый, зная, что отец будет встречать меня на вокзале и, разумеется, ему не понравится, что я его ослушалась.

Последнее время мы виделись не часто, уже четвертый год я жила в Италии, училась в Болонском университете. Отец остался в России, у него давно была другая семья. Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать, с отцом они развелись через два года после моего рождения. Когда случилось несчастье, меня хотела забрать к себе тетка, но папа настоял, чтобы я жила с ним, то есть в его семье. Как ни странно, эти несколько лет теперь казались мне самыми счастливыми в моей жизни. Рядом был отец, сводная сестра, с которой мы очень подружились, несмотря на разницу в пять лет, что в таком возрасте весьма существенно. С Музой, женою отца, отношения сложились тоже на редкость хорошие. В общем, о том времени я неизменно вспоминала с большой теплотой. Это вовсе не значит, что в Италии мне жилось плохо. Нет. Напротив. Мне все здесь нравилось или почти все. Но семьи все-таки не хватало, потому я при каждом удобном случае отправлялась домой и очень радовалась редким приездам отца.

Вчера он позвонил довольно поздно, ближе к одиннадцати вечера, и сообщил, что прилетел в Верону. Обычно о своем приезде он предупреждал заранее, и этот неожиданный звонок меня слегка удивил.

– Что-нибудь случилось? – на всякий случай спросила я.

– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он. – Не смог отказать себе в удовольствии повидать тебя, оттого и собрался за три дня.

Отец занимался бизнесом, в Италии у него были деловые партнеры, так что его слова меня не удивили.

– У меня мало времени, я не смогу приехать в Болонью.

– Хочешь, чтобы я приехала? – спросила я.

– Хочу, только не в Верону, а в Венецию. У меня там встреча с одним человеком.

– Хорошо, я приеду, – ответила я.

– Извини, если нарушил твои планы, – засмеялся отец.

– Даже если бы и нарушил, я все равно очень рада, что увижу тебя.

В общем, это был ничем не примечательный разговор, и, отправляясь в Венецию, я и подумать не могла, чем закончится моя поездка.

Я пила скверный кофе, смотрела в окно и радовалась предстоящему свиданию. А еще пыталась угадать, как встретит меня Венеция. В смысле погоды этот город еще более непредсказуем, чем Санкт-Петербург, где я жила некоторое время до смерти мамы.

– Обещали солнце, – будто читая мои мысли, сказала сидящая рядом со мной дама лет семидесяти, поглядывая в окно.

Последний раз я была в Венеции месяц назад, в феврале. Тогда город окутал туман, да такой, что в двух метрах от себя ничего не увидишь. Прогулка не доставила мне удовольствия, и большую часть времени я провела в музеях.

Я достала книгу и, устроившись поудобнее, начала читать, то и дело возвращаясь мыслями к отцу. Жаль, что мы будем вместе всего несколько часов. Потом подумала, что впереди каникулы, я смогу поехать домой… Подруга предлагала отправиться в Париж, впрочем, эта поездка займет неделю, не больше, а потом к родным…

Поезд чуть сбавил ход, и за окном показалась ровная гладь воды под ярким мартовским солнцем. Санта-Лючия. Пассажиры оживились, самые нетерпеливые доставали багаж, дама рядом со мной удовлетворенно кивнула:

– Солнце. Прекрасный день.

Наконец поезд замер на перроне. Я вышла из вагона одной из первых и сразу же увидела отца. Он стоял в нескольких метрах от меня в светлом плаще нараспашку, махнул мне рукой и шагнул навстречу. Мы обнялись, поцеловались, он отошел на шаг, не выпуская меня из объятий, и сказал весело:

– Господи, какая ты взрослая… и настоящая красавица.

– Взрослая? – хихикнула я. – Хочешь сказать, что время быстро бежит и я уже успела постареть?

– В твоем возрасте, дорогая, смешно говорить о старости.

– В твоем тоже, – улыбнулась я.

– Лучше бы ты не напоминала об этом, – покачал он головой. – Грустно это сознавать, но твой отец уже старик, что бы ты ни говорила в припадке дочернего великодушия.

– Ты отлично выглядишь, – заверила я, ничуть не покривив душой. Отец отметил свое шестидесятилетие три года назад, но выглядел лет на десять моложе. Высокий, подтянутый, в темно-каштановых волосах седины почти нет, карие глаза смотрят на мир с любопытством. Янка, моя сестра, утверждала, что волосы отец красит; если это и так, то правильно делает.

Однажды в ресторане нас приняли за любовников, отца это разозлило, а мне, напротив, показалось забавным.

– Давай твои вещи, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Какие вещи? У меня в рюкзаке только книга и бутылка воды.

– Путешествуешь налегке?

– Ты же сказал, что сегодня уедешь?

– Да, к сожалению.

Болтая, мы пересекли вокзал и вышли к каналу.

– Какие у тебя планы? – спросила я.

– В пять у меня встреча. До этого времени я свободен. Правда, есть еще небольшое дельце. Надо навестить одного знакомого, он живет тут неподалеку. Ты не против прогуляться?