Глава 1
Это мрачное место всегда вызывало дрожь в коленях, и лишь предвкушение увидеть его отгоняло прочь страхи. Лиззи осторожно шла за охранником, тихо радуясь, что снова все получилось. Сегодня дежурил Роберт, он неравнодушно дышал в сторону Анны, и последнее время ее не досматривал. Даже позвал на свидание в кафе, и медсестра согласилась. Не потому, что Роберт ей нравился, все из-за него. Угодить ему. Увидеть его довольную усмешку, когда она достанет из бюстгальтера два кведи. Брать больше она не рисковала. Но если бы он попросил… но он не просил. Пока Лиззи меняла повязки на его измученном теле, пока очищала гнойники и вкалывала обезболивающее, кведи впитывал в себя магию заключенного. Ему становилось намного легче. И тогда он мог даже писать. Если на посту стоял Роберт, Лиззи проносила и ручку с бумагой.
Потом отправляла письмо и кведи по указанному адресу. Лиззи не задавала никаких вопросов. Помочь несчастному, которого осудили на пожизненное, стало ее единственной целью. Ариман всегда любезно разговаривал с девушкой. Спрашивал о семье, о возлюбленном. Она смущалась. Отвечала, что мужчины на нее не смотрят. Слишком она невзрачная. Волосы мышиного цвета, серые глаза, длинный нос и тонкие губы. Сама маленькая и полноватая. Разве на такую кто польстится? Правда… вот Роберт обратил внимание. Два метра ростом, здоровый как бык охранник. Он постоянно шевелил пухлыми губами, когда смотрел на Лиззи. Медсестру это нервировало.
– У тебя три свечи? Не положено, – тихо произнес Роберт, когда вставлял ключ в замок железной двери. Надо же, заметил. Впервые. До этого Лиззи легко проносила их в открытой сумке. Потеряла бдительность, не окутала полотенцем. Обычно она укладывала свечи на дно вместе с ручкой и листком бумаги, а сверху клала бинты, лечебную мазь, ампулу с обезболивающим и шприц. В этот раз поторопилась, а когда узнала, что будет дежурить Роберт, махнула рукой.
– Я и до этого всегда брала три, на всякий случай. Времени много уходит, чтобы протереть заключенного и помазать еще всего. Каждый раз боюсь, что не успею и свечей не останется. Страшно оставаться с ним одной в темноте, – объяснила Лиззи, ругая себя глупой курицей, потерявшей бдительность.
– Не бойся, я всегда возле двери дежурю. Если что, не успеет, – жестко сказал Роберт. Взгляд его голубых глаз задержался на полной груди девушки, и она невольно застыла. Вдруг заметит кведи? Шары придавали ее объемному бюсту еще больше размера. И она замечала, как охранники смотрели на выпирающую грудь. Однажды Лиззи услышала, как мужчины спорили, кто будет осматривать медсестру. Победителю везло. Он обычно долго водил по ее бюсту черной магической штучкой. Лиззи сильно краснела в тот момент, и молилась про себя, чтобы ее поскорее пропустили. Ничего. Она переживет это унижение. Лишь бы увидеть несчастного заключенного. Роберт тоже поначалу ее осматривал, а потом вдруг перестал и на свидание пригласил.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Лиззи, натягивая на лицо медицинскую маску. Она поставила сумку на пол, взяла свечу и зажгла ее. Затем снова взяла сумку и застыла в ожидании. Ключ с металлическим звуком повернулся в замке, внутри щелкнуло, и дверь отворилась. Роберт сморщился, когда из камеры потянуло неприятным запахом. Лиззи слегка наклонила голову и шагнула внутрь. Свет от свечи заиграл тенями на стенах, освещая постель и тело человека в бинтах. Ариман лежал с закрытыми глазами, но Лиззи знала, что он ждал ее. Поставив сумку на пол, а свечу на прикроватный столик, медсестра налила стакан воды и подошла к арестанту. Лиззи старалась дышать через раз, даже глаза слезились от неприятного запаха. «Ничего. Надо подождать пару минут, и я привыкну», – успокаивала себя девушка.
– Мистер Эвил, воды? – Первое время он всегда просил воды, и теперь Лиззи лишь спрашивала по привычке. Ариман тяжело вздохнул, и медсестра аккуратно приподняла голову заключенного, чтобы ему было удобнее пить. Короткие светлые волосы слегка щекотали ладонь девушки. Это был тот момент, когда она могла полюбоваться узким лицом с острым подбородком, прямым носом и красивой формой губ. И пусть бледную кожу покрывают гноящие язвы. Какая ерунда. В это мгновение Лиззи могла позволить себе не прятать нежность к заключенному, ровно до того момента, когда Ариман откроет глаза. Один светло-карий, второй бирюзовый.
– Лиззи… кведи… срочно, – тихо приказал мистер Эвил. И медсестра послушно начала расстегивать халат, а потом кофточку под ним, чтобы достать спрятанный кведи. Девушка знала, что все это время Ариман не отводил взгляда, а она не отворачивалась, позволяя заключенному смотреть на светлую кожу ее груди. Лиззи ощущала приятное волнение и томление. Каждый раз она чувствовала себя настоящей женщиной в этой камере с больным заключенным. Взгляд мистера Эвила возбуждал и подчинял одновременно. Если бы Ариман приказал ей раздеться полностью, то она бы сделала это не раздумывая. Но мистер Эвил лишь повернул руку ладонью вверх, и Лиззи поторопилась вложить в нее кведи. Артефакт наполнялся магией заключенного, высасывая силу через кровь. Как только шар помутнел, девушка забрала кведи и вложила другой, с интересом наблюдая, как разглаживается кожа, затягиваются рубцы от шрамов. Дыхание Аримана стало ровным, глаза ясными. Заключенный сел. Затем повернул голову влево, потом вправо. Это был ритуал, и медсестра с предвкушением ждала, когда мистер Эвил разрешит ей подойти к нему.
