ТАЙНЫ ЛОШИЦКОГО ПАРКА
Молодая супружеская пара в нерешительности застыла перед главным зданием поместья. С одной стороны, дом и прилегающий участок ничем не выделялись. Можно было только отметить запущенность сада и не самое мелодичное пение лягушек, видимо, где-то недалеко есть заброшенный пруд или болото. С другой же стороны, настораживало облегчение, с каким господин Н. передавал им в право владения не самое плохое поместье. Тогда у Евстафия Андреевича создалось впечатление, что Н. испытывал что-то сродни страху перед этим местом и был рад от него избавиться. Тем более, зная, что умудренный опытом, разумный и имеющий вес в определенных кругах, господин Н. переехал с семьей в худшие условия. С сомнением смотрел он на деревянный дом и флигель для слуг – мотивы избавления от недвижимости ему были непонятны.
Супруга Евстафия Андреевича, горячо любимая госпожа Ядвига, изящная дама с добрым сердцем и неземной красоты голубыми глазами, легонько потянула супруга за рукав и глазами показала на выстроившихся для встречи новых хозяев слуг. Их было немного, одеты бедно, лица имели восхищенные, в глазах явно читался страх. Один лишь старец, стоящий с самого краю, вроде, как и со всеми вместе, а, вроде и сам по себе, вызывал живой интерес. Остальные же были марионетками, не умеющими проявлять инициативу.
– Так-с, приступим! – встрепенулся Евстафий Андреевич и с наслаждением потер руки.
Вперед выступил худой, как спичка, управляющий с жиденькими волосенками и такими же усиками. Он выпучил со страху и без того выпуклые глаза и неожиданно густым басом объявил:
– Мы рады приветствовать бесстрашного господина. Отдаем свои никчемные жизни в ваши надежные руки и смеем надеяться, что вы защитите нас не хуже, чем себя и свою прекрасную супругу.
– Хм, оригинальный прием. А от чего вы хотите, чтобы я вас защитил? – ничуть не впечатлившись странной речью поинтересовался Евстафий Андреевич, нежно сжав руку супруги, которая приняла слова слуги близко к сердцу и задрожала.
– Ну, как же! Место это гиблое, нечисть того и гляди под руки уведет, – недоверчиво сощурившись, трагическим шепотом открыл тайну управляющий, остальные подтверждающе кивали головой, словно болванчики. – Все здесь проклято! Мы все умрем!
– Каков актер! – восхищенно произнес барин, ловко перехватывая под талию потерявшую сознание жену.
– Значит, слушай меня и записывай: с завтрашнего дня устраиваем после обеда умный час. Будем учиться грамоте, дорогие вы мои язычники. Я из вас людей-то сделаю, а то ишь, удумали мне барышню своим невежеством пугать!
Слуги в страхе попятились: умные слова им ни к чему, а за устрашение барыни и до костра недалеко. Однако, грозный окрик остановил стихийное бегство.
– Стоять! Я еще не все сказал! – скомандовал новый хозяин и прислуга перестала пятиться, однако трястись не перестали, того и гляди, последний разум потеряют. – От грамоты еще никто не умирал, не бойтесь. За успехи в учебе будут еженедельные награды в виде выходных и денежных премий. Дальше будет веселее. А сейчас подавайте обед, барыню надо в чувство приводить. И только попробуйте мне напугать ее хоть еще разочек – узнаете каков я в гневе.
Не успел Евстафий Андреевич окончить речь, как всю прислугу словно ветром сдуло. Остался лишь седой старец, который простоял все это время не шелохнувшись, ухмыляясь в свою белую, как лунь, бороду. Уходя, управляющий прошел так близко к этому старцу, что размылись его грани, однако ни управляющий, ни сам старец никак не отреагировали на это, поэтому и Евстафий, тряхнув головой, решил, что ему померещилось. Усталость с дороги и зашкаливающие эмоции от фронта предстоящих работ по обучению этих невежд – и обман зрения, как результат, гарантирован.
Подняв на руки уже пришедшую в себя Ядвигу, он направился к крыльцу. Но, проходя мимо старца не удержался и поинтересовался:
– А что, дедуля, может советом подсобишь? Чай, ты-то поумнее других будешь.
Дед хмыкнул в усы и скрипучим тихим голосом произнес:
– Приходи в сумерках на болото, повеселишься.
– А ты тот еще шутник! – рассмеялся в ответ барин и, поднявшись на крыльцо, скрылся в доме.
Дед от досады аж зубами скрипнул. «Нет, ну что за молодежь пошла, ничего не боится. Ничего, предыдущие тоже резвые были, а теперь панночка считается его соседкой. Хорошо тогда вышло, жаль, муж ее сбежал, не успел увязнуть в болоте».
После сытного обеда (а повара тут оказались хороши, не придется выписывать из столицы) Евстафий Андреевич отправил свою дражайшую супругу в покои отдохнуть с дороги, а сам взялся за обследование помещений. Нет, вздремнуть тоже хотелось, но за обедом он заприметил две престраннейшие вещи. Во-первых, все зеркала измазаны черной краской. И это можно было бы как-то объяснить, если бы не странные постоянные переглядывания прислуги. Стоило сразу разобраться в этих странностях, чтобы не быть к утру отравленным или с перерезанной глоткой. На слуг не надавишь, уйдут в несознанку, а все карты будут открыты. Нет уж, первым делом надо найти кабинет и документы.
Вечер близился к завершению, в доме зажгли свечи, подали ужин, а он так ничего и не нашел. Обойдя еще раз вокруг стола, барин стал разговаривать сам с собой:
