Тем, кто борется с тяжелым недугом, посвящается!
Вам никогда не казалось, что в семье, где родились, вы чужой? Случайный или подкидыш. И приходится бороться за… За мамину любовь.
И пытаешься разобраться… Пазл не складывается. Что ж я делаю не так? И для чего здесь?
Так думает почти каждый, пока ничего не предвещает беды.
– Ма-а-а-а-ама. Ма-а-а-а-а-ама, – закричала мама сквозь сон.
Когда я поднялась, ее кровать пустовала. Я вышла на кухню. Куда-то всматриваясь, мама стояла у окна. Взяв за руку, я потянула ее в спальню. Она присела на кровать, но не легла. Я долго сидела рядом, спрашивала, что случилось. Она молчала, словно не слышала. Только под утро, когда светало, она прилегла, и, обняв ее, я уснула на краешке кровати.
Утром она рассказывала папе, что снился страшный сон. В нем она оступилась и провалилась в пропасть. Так начались мамины бессонные ночи и все стало непредсказуемым. Весна 1977 года.
Односельчане работали на полях и огородах, а мама, раньше здоровая, красивая женщина, выглядела задумчивой и ко всему безразличной. Очень похудела, и одежда на ней обвисла. Меня пугали ее круги под глазами и запавшие щеки. Мама часто обнимала младшую сестру и, отворачиваясь, тихонько плакала. Можно было подумать, что обидел папа, но он уже давно приходил домой трезвым и не скандалил.
Такой она была пять лет назад, когда папа решил оставить нас и уйти к другой женщине. Тогда ее рыдания заставляли плакать всех. Мы с братом ее жалели, обнимали и убеждали, что справимся без него. Вскоре тяжело заболела сестра, и мама надолго уехала с ней в больницу. Папа остался с нами. Так семья не распалась. Сейчас же мама прятала слезы и нас сторонилась, а с папой тихонько о чем-то шепталась. Так продолжалось больше месяца.
Сестре недавно исполнилось семь лет. Она росла слабой и болезненной. С рождения мама не отпускала ее от себя, а после того, как попала в больницу, панически боялась любой простуды. Мы же с братом росли крепкими и самостоятельными. Благодаря упрямым характерам часто ссорились и ни в чем друг другу не уступали. Мама нагружала нас домашней работой, но и это не мешало найти причину и время сцепиться в драке.
Однажды, в воскресенье, мы с братом резвились на улице в гурьбе друзей. Часть мальчишек под его руководством спряталась под сиренью и, после недолгого обсуждения, помчалась в наш палисадник. Через минуту с забора все шестеро взбирались на огромную березу. Заметив это, я подалась к ним.
– А ну, уйди-и-и-и! Слазь! – приказал брат, как только увидел меня на нижней ветке.
– И не поду-у-умаю, – прокричала в ответ я, но поняла, что брат настроен воинственно. Я всегда играла с мальчишками. Вот и сейчас мне очень хотелось карабкаться за ними, но путь был прегражден.
– Сейчас сле-е-е-езу… Прибью, – он осторожно спускался.
– Не прибьёшь. Мама дома. Я все-е-е-е расскажу, – угрожающе повысила голос я. Мне понравилось рассматривать ребят с высоты.
Брат толкал меня ногой, пытаясь заставить спуститься. Я упиралась. Вцепившись за ветку, хватала его за штанину и дергала вниз в надежде, что он отстанет от меня. Он злился.
В какой-то момент его рука соскользнула. Он, зацепившись рубашкой, завис на ветке. Недовольно зарычав, та разорвалась, и брат свалился на кучу хвороста под деревом.
Мне нужно было бежать. Брат стонал, но поднимался.
В доме я оказалась первой. Брат вскочил следом. Весь красный, в царапинах и в разорванной рубашке, он сжимал кулаки. Я села возле мамы.
– Не садись на этот стул. Здесь кукла, – сестра потеснила меня подальше.
– Хорошо, что вы пришли, – мама задумчиво стояла у стола, не поднимая на нас глаз. Брат махал кулаком в мою сторону и сжимал зубы. – Мне нужно вам кое-что сказать… Я завтра еду в больницу.
Мы с братом замерли от страха. Он разжал кулаки и опустил руку. Мое тело наполнялось оцепенением. Так уже было, когда мама уезжала с сестрой. Я помнила то одиночество, холод и незащищенность. Мы с братом ждали их днями, выбегая к каждому прибывающему автобусу. И хотя папа готовил еду, помогал с уборкой по дому, покупал сладости, вечером мы засыпали в слезах. Мы очень скучали.
На следующий день, собираясь, мама убеждала, что едет ненадолго, но сама выглядела грустной и растерянной. Отведя меня на кухню, подала кошелек.
– Здесь деньги. За них нужно будет купить школьную форму. Ты большая… Ты сможешь выбрать… Мы же всегда вместе все покупали, – эти слова меня напугали еще больше. До школы оставалось два месяца.
– Мам, а ты? – ко мне сильнее подступал страх, возмущение и чувство брошенности. Я не хотела соглашаться с мыслью, что мама не вернется к первому сентября.
– Это на всякий случай, – она опустила глаза, а затем потянула меня к себе, сильно прижала и заплакала. Я изо всех сил сдерживала слезы. По телу пробегала дрожь, и руки немели. Они сжимали кошелек. Вырвавшись из ее объятий, я убежала в спальню.
Папа суетился в соседней комнате, помогая складывать сумку. Сестра настаивала, что дома без мамы не останется. Она плакала, кричала и, вцепившись в мамину юбку, ходила следом. От этого мы с братом спрятались в другой комнате и расплакались, закрываясь подушками на своих диванах.
