Незваный гость – Вторжение
– Ах, – сказала мышь, – мир становится тесней с каждым днём. Сначала он был так широк, что мне делалось страшно, я бежала дальше и была счастлива, что наконец вижу вдали стены справа и слева, но эти длинные стены так спешат сойтись, что я уже в последней комнате, а там в углу стоит ловушка, куда я угожу.– Тебе надо только изменить направление, – сказала кошка и съела её. Франц Кафка, «Басенка»
Сказание первое – Знакомство с Тихим Лесом
Я ничего не помню. Ни о том, как меня звали. Ни о том, кем я был. Ни о том, что привело меня в это место. Вместо воспоминаний в моём сознании только ужасающая, бездонная тьма, пожирающая последнюю надежду обрести самого себя в здравом уме. Сколько бы я не силился заглянуть за непроницаемый занавес памяти, сколько бы ни пытался напрячь своё текущее сознание, ничего не выходит. И это пугает, как пугает всякая неизвестность.
Однако, то единственное воспоминание, что до сей поры сохранилось в моей черепной коробке, кажется ещё более страшным. Даже более того, когда я возвращаюсь к нему, мою голову пробивает острая боль, словно изнутри её пронзает невидимый нож. Это очень нечёткая картинка смыкающихся ветвей, перекрывающих солнечный свет.
Не знаю, почему мысль о них так болезненно отдаётся в моей голове. Но, по крайней мере, именно благодаря этим смыкающимся веткам, я точно знаю, что пришёл в этот Лес, а не был рождён им. И вот теперь, по инерции, бреду средь затенённых полян и исполинских стволов, абсолютно не понимая куда и зачем.
За то мне кристально ясно, что этот лес в абсолюте своём аномален и чудовищен. Ибо местные деревья явно не безмолвны, как то должно быть с растениями. Они шепчут, очень тихо, проникая в самую черепушку. И зовут, настойчиво приглашают объединиться с ними, перейти под защиту их коры, за которой не смогут достать опасности этого леса.
Но меня так просто не взять! Я видел, что бывает, если довериться деревьям. Мне встречались поваленные стволы, в сердцевины которых, словно бы вросли, несчастные человеческие фигуры. Может, все эти похожие на людей образы в древесной плоти, всего лишь отражение душ растений? Или сами деревья ранее были такими же путниками как я, но в один момент погибли и были воскрешены Лесом в новой форме?
У меня нет никакого желания пытаться найти ответы на эти вопросы. Очевидно, что если начинать рыться в тайнах сего места, то можно легко сойти с ума. Правда, я не уверен, что сам сейчас нахожусь в здравом уме. Могут ли эти рощи быть всего лишь фантомом моего воспалённого сознания?
Нет, точно нет! Они слишком реальны. И если уж кто и является фантомом, то это я. Ибо не имея воспоминаний, я не могу с уверенностью заявлять, что являюсь личностью и вообще существовал до прибытия в лесной чертог. Может всё, что со мной происходит, это всего лишь одна большая лесная аномалия? И я просто исчезну, как только она закончиться?
«Лес дышит чужими воспоминаниями»
В пользу этой версии, говорит то, что местные обитатели реагируют на меня слишком спокойно. Вот, например странное гуманоидное существо, покрытое чёрной, свалявшейся шерстью, с крючковатыми конечностями и длинными ушами, абсолютно не обращает на меня внимания. Хотя, мы и хрустим сухим мхом в унисон, долгие и долгие часы, странный зверь ни разу даже не посмотрел в мою сторону.
– Мне незачем на тебя смотреть, мой человечий брат, я и без этого вижу всё, что мне нужно. – внезапно оборвало мои мысли существо, – И никакое я не «существо», да будет тебе известно, что я благородный обитатель Тихого леса, Заяц, один из многих.
В моей голове зажужжал рой вопросов, я даже не сразу сообразил, что зверь обращался именно ко мне. Ибо он, как ни в чём не бывало, спокойно продолжал двигаться вперёд. Заяц? Я не уверен, откуда я имею знания о том, как выглядят обычные зайцы, но точно могу сказать, что эти существа не являются трёхметровыми страшилищами, ходящими на двух ногах, вооружёнными двумя рядами острых зубов.
– Как нетактично! Сколько оскорблений! Чтобы ты знал, некоторые местные растения поймать куда сложнее, чем вёрткую лань. И я уже молчу про то, что их потом надо ещё и побороть. Так что лес приспособил меня к подобной охоте. Да и вообще, из лесных зверей, я ещё один из самых миловидных.
Я остановился. Неожиданный собеседник также встал на месте и повернулся ко мне, озирая меня с ног до головы тремя своими глазами, один из которых находился в одной орбите с правым, из—за чего казалось, что тот раздвоился.
– Ты что же, можешь слышать мои мысли?
– В Лесу ты не можешь утаить своих намерений, если не имеешь шерсти. Поэтому нагие редко выживают здесь долго. Жаль мне такое говорить, брат, но скорее всего ты умрёшь и очень скоро.
– Что? Умру? Почему?
– Потому что звери, любящие живую плоть, уже взяли твой след. Не пытайся бежать, ибо теперь твоя с ними встреча неизбежна. Ты пахнешь болью, пахнешь благородством и преданностью, такой запах нигде не утаить.
– И что же, ничего нельзя сделать?
– Конечно, ибо Лес закрепил за тобой роль жертвы, а хищники очень уж любят лакомиться гладкокожими. Тебе ещё повезло, что мой род травояден и я не желаю попробовать твоего мяса. Я, конечно, мог бы, но твоя судьба не в моей власти. Хотя сильно не обольщайся, встреча со мной тоже опасна, ибо если меня вдруг поймают волки, лисы или не дай бог, охотники, то я расскажу им о тебе, чтобы спасти свою шкуру. Благо, местная пища им приелась.
