– Стас, вставай, – прохрипела Марина сонным голосом, наощупь отключая будильник.
Прежде чем встать, она попинала мужа, который только промычал что-то нечленораздельное. Это было вполне нормально для Стаса Иванова – просидеть почти до утра за компом, а потом прикидываться мертвым. Марина прекрасно знала, что нужно делать в таком случае. Она встала и громко включила радио, которое тут же наполнило их небольшую квартирку бодрой трескотней ди-джея.
– Маруууусь, – жалобно протянул Стас, зарываясь в одеяло.
– Ночью надо спать, – беспощадно выдала она и пошла на кухню варить кофе.
Обычно Марина еще и бутерброды резала для Стаса, а в выходные даже могла изобразить на сковородке омлет, но сегодня ей было лень. Марина уже неделю шаталась вечерами по квартире в новой развратной сорочке, но ее муженек был настолько увлечен танковыми боями, что не замечал этого. Или делал вид, что не замечал. Это жутко бесило Марину, которая в свои двадцать восемь лет чувствовала себя на все сто, древней старушкой.
– Обойдется без завтрака. Я же как-то обхожусь без секса, – пробормотала она себе под нос, выключая газ под туркой, и, оставляя кофе немного настояться, пошла в ванную.
Сама Марина никогда не завтракала, только вливала в себя дозу кофеина и шла на работу. Обычно до остановки они топали вместе со Стасом, но сегодня Марина решила изменить традициям в полной мере.
Помытая, накрашенная и уложенная, она выпорхнула из ванной и обнаружила мужа, сидящим на кровати в трусах и одном носке. Стас, позабыв про второй, увлеченно таращился в планшет. Марина только глаза закатила, не найдя сил даже на обычное ворчание.
Она с каждым днем чувствовала себя все более и более слабой. Сначала ее изматывали ссоры, потом скандалы. Через некоторое время пришлось сменить тактику и начать обсуждать с мужем их проблемы от и до. В итоге Иванова сама подсела на его игрушку, чтобы быть в теме, проникнуться его увлечением. Но Марине надоело довольно быстро – сдулась через год.
Игнорируя зомби-мужа, она выпила кофе, почистила зубы, оделась.
– Марусь, – застал ее в прихожей зов Стаса. – А бутеры-то где?
– Колбаса в холодильнике, хлеб в хлебнице, нож в ящике стола, – отрапортовала она. – Я ушла.
Марина прыгнула в туфли и была такова. По дороге на работу она пыталась избавиться от упаднических настроений, радоваться теплому солнцу августа, вовремя подошедшей маршрутке, в которой было место у окна, и зеленой волне светофоров. Но тоска все равно не отпускала.
Она снова и снова спрашивала себя: «И что, я вот так проживу всю жизнь? Тайком мастурбируя в ванной по вечерам и строгая бутерброды на завтрак для мужика, который больше похож на пыльный комнатный цветок»? Очень хотелось сказать себе нет. Да и не только себе. Послать наконец Стаса. Или поставить вопрос ребром: ребенок или развод. Но она не решалась. Ее подруги, залетевшие в юности, уже успели и развестись, и выскочить замуж еще раз. При встрече они откровенно завидовали Марине, которая отхватила такого классного мужика. Не пьет, не шляется, зарплату домой носит. Иванова после таких встреч словно заново влюблялась в Стаса, почти гордилась им, таким правильным, положительным, надежным. Но этой эйфории хватало на неделю, пока она снова не начинала подыхать от скуки рядом со своим комнатным растением.
С такими вот не самыми веселыми мыслями Марина Иванова вошла в кабинет, который делила с другими бухгалтерами.
– Маришик, привет, – помахала ей Кристинка, коллега и хорошая приятельница.
– Привет-привет, – выдавила улыбку Марина, усаживаясь за стол и включая компьютер.
– Ты чего какая кислая, зай? – сразу заметила ее апатию девушка.
– Никак не проснусь, – соврала Иванова, сбегая от пытливого взгляда Кристины в свой ежедневник.
Маринке нравилась вертихвостка Кристинка, но они не были настолько близки, чтобы она могла откровенничать с ней. Иванова вообще не имела в своем окружении человека-жилетки. Подруги слишком любили Стаса и на ее нытье, скорее всего, сказали бы, что Марина зажралась. И, наверное, были бы правы. Она и сама толком не понимала, радоваться ей, что все так сложилось, или все-таки огорчаться. Поэтому предпочитала не выставлять на чужой суд свои переживания.
Марина имитировала сосредоточенность, пролистывая страницы ежедневника. Наконец добравшись до сегодняшнего числа, она расплылась в улыбке.
«Бирюков привезет документы. Если что, позвонить и напомнить. Крайний срок – понедельник», – прочитала Марина собственную заметку на полях. Иванова тут же встрепенулась, понимая, что сегодня ей грозит встреча с любимым клиентом. Решив, что нуждается в доле позитива, она схватила с базы трубку и набрала номер Бирюкова.
– Алле, – томным баритоном отозвался он уже через пару гудков.
– Константин Борисович, это Марина Иванова из «Канцелярии».
– Мариночка, счастье мое, не представляешь, как я рад тебя слышать, – как всегда запел соловьем клиент. – Я говорил, что если ты мне с утра звонишь, то весь день потом отличное настроение?
– Да, говорили, Константин Борисович, – улыбнулась Марина. – Вы каждый раз так говорите.
– Потому что это правда.
