Глава 1
Противно заверещал будильник. Я по привычке загнула край подушки и попыталась хоть ненадолго заткнуть ухо, около которого он стоял. Не помогло. Этот мерзкий, дребезжаще-электронный звук дешёвого прибора китайского производства мёртвого на ноги поставит. Никакой деликатности и интеллигентности! Нет, ну что за жизнь?! Ведь кто-то просыпается под мелодичное позвякивание нежных колокольчиков, журчание горного ручейка, утреннее пение птичек или под звуки любимой песни из дорогущего музыкального центра. Мне же на роду написано слушать это убожество.
Отпустив многострадальную подушку, я попыталась открыть глаза. Это удалось только наполовину. То есть, один глаз открылся и хмуро посмотрел на виновника переполоха, а другой упорно продолжал спать. Тридцатое декабря две тысячи шестнадцатого года. Пятница. Пять тридцать. И что нового я ожидала там увидеть? Кислотно-зелёный фонарь с укором светил в око, имевшее несчастье проснуться первым. Хвала Создателю, сегодня пятница. Надо вставать, а то потом в ванную не попаду. Неловко запутавшись в одеяле, споткнулась и больно ударилась локтем о кухонный стол. Зашипела, как ошпаренная кошка, и открыла второй глаз. Когда же я запомню, что моё раскладное кресло стоит вплотную к столу и все утренние телодвижения надо выполнять крайне осторожно. Сказывается то, что прошло только две недели, как я переселилась на кухню и отдала единственную комнату Маруське. Нагнувшись чуть вперед, нашарила на стене клавишу выключателя и зажгла одинокую энергосберегающую лампу ядовито-холодного оттенка. Надо бы поменять её. Ненавижу холодный свет! Мы и так живём в сумерках больше половины года. Правда, сделать это можно будет только после следующей получки. Надо поторопиться. Если цветок моей жизни проснётся, то бежать мне на работу с нечищеными зубами, неумытым лицом и непричёсанной головой.
За окном было ещё совсем темно. Непроглядный утренний сумрак не способствовал формированию радостного настроения. Наш дворник, Азиз, уже начал шкрябать заметённые за ночь снежные дорожки. Скоро и я к нему присоединюсь, только не на улице, а в офисе. Через полтора часа мне надо быть на другом конце Москвы и приступить к своим «тайным» обязанностям – уборке. Да, приходится подрабатывать, чтобы мы с дочкой могли свести концы с концами. Причём, я должна успеть всё закончить до прихода моих коллег. Одному Богу известно, сколько мне пришлось уговаривать Людочку из отдела кадров, чтобы она не только отдала мне освободившуюся ставку уборщицы, но и не распространялась об этом. Ровно в девять часов я из уборщицы превращаюсь в оператора кол-центра крупной торговой компании. А что делать? Инженеры нынче не в моде, а запросы у подрастающего поколения растут не по дням, а по часам: то шмотки недостаточно модные, то телефончик недостаточно статусный, а уж про отдых и развлечения я вообще молчу!
К счастью, мне удаётся беззвучно пробраться в ванную и закрыть дверь. Всё, можно на десять минут расслабиться и забыть обо всём! Целых десять минут, которые я могу посвятить себе любимой! За это время нужно всё успеть: утренняя гигиена, скромный макияж, пригладить волосы. Привычно смотрю на себя в зеркало. Вон, на виске сверкнул седой волосок. Так, где-то у меня в боковом кармашке косметички были щипцы для бровей? А, вот они … Хорошо, что пока можно решить проблему таким путём: с глаз долой и нет проблемы. Как же не хочется седеть! Словно старая и хромая с косой начинает ко мне присматриваться. Хотя, в мои тридцать девять многие уже давно прячут обильную седину за модными мелированиями, тонированиями и калорированиями. Вот, выговорила! Ничего, ещё годик-другой у меня в запасе есть. Я прошлась по своим густым, слегка волнистым волосам каштанового цвета расчёской и привычно собрала их в скромный низкий хвост. Так проще: распустишь - начинают мешаться, особенно во время уборки, а коллеги увидят, сразу решат, что я собралась нашего главного соблазнять. В нашем «дружном сплочённом женском коллективе» он - единственный петух. Да какой, без слёз не взглянешь: тощий, длинный, сутулый, очки-консервные банки в роговой оправе всё время сползающие на кончик носа и тонкие, вечно мокрые губы. В общем, его внешний вид вызывал во мне такую глубокую органическую неприязнь, что сама мысль о возможном флирте пробуждала рвотный рефлекс! Помню, всё та же Людочка, зная моё бедственное положение, по доброте и простоте душевной подкинула мысль, что можно «обаять» шефа и решить таким путём мои финансовые проблемы. Я потом неделю плевалась, так живо себе представила наше «общение». Фу! Не буду думать об этом с утра пораньше. Надо быстренько с макияжем заканчивать, а то Маруська может в любой момент меня «попросить». И вот чего спрашивается не просыпается хотя бы на полчаса попозже, когда я уже убегу на работу? А всё потому, что моя «Рапунцель» КАЖДЫЙ день намывает свои длиннющие волосы, а потом сушит их феном. Иначе она не может из дома выйти. Сразу же начинаются вопли: «А-а-а!!! У меня голова грязная!!!» Вот и получается, что мне нельзя ни на минутку сдвинуть график посещения нашей скромной ванной. Я нашарила в видавшей виды косметичке тюбик с тональником и принялась тщательно замазывать тёмные круги под глазами. Да, в моём возрасте вредно недосыпать. Раньше можно было не спать ночь, укачивая Маруську, потом, остаток ночи считать курсовик и остаться к утру свежей розой. Сейчас, даже если легла вовремя, вид такой, как будто всю ночь кутила с цыганским табором! Что уж говорить про мой хронический недосып. Скоро на тональнике разорюсь. Придав коже более-менее приличный вид, я принялась за глаза. По закону подлости карандаш затупился и пришлось срочно его затачивать. После этой процедуры стало ясно, что такой огрызок я через несколько дней в руках не смогу удержать. Опять назревает трата. Тяжело вздохнув, достала последний элемент своей косметики, тушь. Пошоркав как следует по стенкам тюбика, я вытащила на свет этот «унитазный ёршик» и с сомнением посмотрела на него. Он был до безобразия сух. М-да, и как мне быть? Краем глаза я посмотрела на гордо стоявшую на полочке Маруськину косметичку от Dior. Тоненький голосок нашёптывал мне, что я только разочек возьму, она и не узнает! Рука-предательница сама потянулась к этому источнику шика и гламура. Остановилась, прислушалась. Не услышав подозрительных звуков, я аккуратно, стараясь не сдвинуть её с места, открыла дорогущий аксессуар и двумя пальцами вытянула на свет тушь той же марки. Яркий, блестящий тюбик кричал, нет, вопил о своей дороговизне и статусности. Затаив дыхание и воровато оглянувшись на дверь, принялась аккуратно красить реснички.
