Толмач

© Текст: Безуглая Ирина Петровна, 2019

© Издательство «Aegitas», 2019

Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

«Толмач – человек, который переводит, разъясняет иностранные тексты на родной язык»

В. Даль. Словарь.

Когда-то, в древнейшие времена, если верить постулатам Ветхого Завета, все люди говорили на одном языке. Возгордившись своим могуществом и богатством, они задумали поразить богов, построив башню до неба в городе Вавилоне. Строили, строили, пока их боги не возмутились столь откровенной дерзостью и разрушили огромное сооружение, а людей наказали, лишив их единого языка – наказали непониманием друг друга. Разбрелись разноязычные люди по земле, оставив за собой руины Вавилонской башни. Прежнее название города, обозначавшее «Врата Божьи», было забыто, а в Библию вошло и осталось древнееврейское понятие: Вавилон – это некий хаос, сумятица, смешение.

Иначе говоря, там Господь смешал все языки, обрекая отдельные племена, группы людей на изоляцию, оторванность от других. Но, будучи не только суровым, но и милосердным, Бог сжалился над родом человеческим и все-таки оставил людям возможность общаться, подкинув идею о необходимости появления людей, способных понимать чужой язык, переводить речь чужестранца для своих соплеменников. Вот так и появились переводчики; их профессия – одна из древнейших на нашей планете. Случилось это три-четыре тысячи лет назад до новой эры, а может, и еще раньше.

Ну а я подключилась к этому ремеслу в середине шестидесятых годов прошлого века, что для молодых звучит, пожалуй, примерно так же, как и времена до новой эры. В каком-то смысле, это верно: разница между СССР и Российской Федерацией огромная во всех планах, форматах и критериях. А главное, самой Страны Советов уже давно нет. Но из песни слова не выкинешь, особенно когда песней зовется собственная жизнь.

Отдел «Интуриста», где начался отсчет моего рабочего стажа гида-переводчика испанского языка, размещался и умещался в одной, но просторной комнате второго этажа старой гостиницы «Националь». По соседству с нами был гостиничный номер «107», на котором висела табличка: «Здесь при переезде правительства Советов из Петрограда в Москву останавливался вождь мирового пролетариата В. И. Ленин». Из огромных запыленных окон нашего зала открывался вид на Кремль, Исторический музей, Александровский сад, Манеж, на всю ту столичную красоту, которую и сейчас могут видеть из своих люксовых апартаментов богатые постояльцы нового «Националя». Потом нас перевели в «Метрополь» – тоже сейчас место для избранных.

Въездной туризм развивался, время было хоть и не сытое, но спокойное, некриминальное. Штат переводчиков заметно расширялся, и в «Метрополе» мы уже занимали два этажа, разделившись на отделы по языкам и странам. На двери нашей комнаты было написано: «Группы испанская и итальянская», за стеной сидели «французы». Этажом выше две комнаты занимала самая большая группа английских переводчиков, еще одну – гиды с «редкими» языками – японским, китайским. Здесь размещались и переводчики с языков стран социалистического содружества: Польши, Болгарии, Чехословакии, Румынии, Венгрии. Переводчиков в этой группе было немного, так как вполне обоснованно считалось, что с туристами из стран социалистического лагеря, где изучение русского языка стояло в программах почти всех учебных заведений, можно посылать экскурсоводов из городских турбюро. Так и делали, когда были большие заезды.

Гиды в офисе не засиживались. Работа могла начаться и в шесть утра, и в полночь, в зависимости от прилета рейса в один из двух московских аэропортов «Внуково» или «Шереметьевово-1». Здесь мы встречали иностранных туристов, ожидая иногда по нескольку часов запаздывающие чартеры. Потом, рассадив от двадцати пяти до тридцати пяти человек в автобус, направлялись в гостиницу. В летний сезон новеньких, недавно закупленных в Венгрии «Икарусов» не хватало, поэтому «Интурист» арендовал обычные городские автобусы с линии. Они были старые и грязные, дребезжащие и подпрыгивающие даже на к весне столичных улицах. Внутри был постоянный шум с трудом урчащего мотора, слышался лязг плохо закрепленных кассовых аппаратов, периодический стук катающегося по салону цинкового ведра о другую мелкую железяку – инструмента, засунутого под задние сиденья бережливой рукой сменщика (кстати, всегда в автобусных неполадках был виноват мифический сменщик). А иногда из-под тех же дальних сидений с тихой мощью выползало дуло запасного коленвала, готовое наехать на блестящую импортную обувь туриста. Где-нибудь, мешая проходу, стоял запасной аккумулятор. Эти автобусы не были снабжены микрофонами, поэтому приходилось одну и ту же фразу повторять раза три-четыре, двигаясь по рядам. «Добро пожаловать в Москву, столицу Советского Союза», – с чувством начинала я и с этим же глубоко патриотическим чувством осторожно, рискуя упасть и растянуться на полу, доходила от «головы» до «хвоста». На меня с доброжелательной улыбкой смотрели глаза, часто увлажненные сентиментальной слезой: многие люди годами мечтали побывать в Москве. И вот их мечта осуществилась.