Альберт
Я любил её всю жизнь.
Девочку с глазами цвета синего летнего неба.
Девушку в платье до колен и с загадочной улыбкой на устах.
Женщину, что ушла от меня без объяснений и вернулась годы спустя.
Разговор «о нас» не заладился с самого начала.
Мы пересеклись на дне рождении её племянницы Таи-Насти. Я смотрел на неё и понимал, что такое умирать от счастья только потому, что могу её видеть и слышать.
– Альберт, – голос у Лады красивый, но какой-то неестественно спокойный и одновременно напряжённый. – То, что мы встретились снова, ничего не значит.
– Неужели? – не удержался я от сарказма.
– Много воды утекло.
– Тринадцать лет, – поддакнул ей я.
– У тебя своя жизнь, у меня – своя.
– Как свежо и неизбито.
Удержаться невозможно, когда она пытается быть мудрой, а меня выворачивает наружу от её спокойствия и невозмутимости.
– Но знаешь что, Лада Бакунина? – меряю её взглядом. – Я бы попробовал. Вдруг не всё ещё перегорело, как думаешь?
Я делаю шаг, сокращая расстояние между нами, а когда до поцелуя остаётся один лишь вздох, она уклоняется.
– Не надо ничего усложнять, Берт.
– А если я хочу, что тогда?
– Кажется, ты вырос, и тебе давно не восемнадцать, чтобы капризничать.
Взрослая рассудительная Лада. А у меня внутри пожар, что готов реветь, рваться на волю, сметать всё на своём пути.
– На мой взгляд, это ты сейчас капризничаешь. А точнее – боишься. Чего ты боишься, Лада? Раньше ты любила рисковать.
– А теперь не люблю. Всё меняется, Берт. И давай не усложнять. Оставим всё, как есть. Столько лет прошло, – сказала она чуть мягче. – Никто из нас не откажется от того, что удалось нажить. Никто не захочет уступать. А поэтому… давай не будем ворошить прошлое. Там было прекрасно, но главное слово в этой фразе – «было».
– Думаешь, груз прожитых лет перевесит? – спросил я, уже понимая, что мне её не переубедить.
– Да, – кивает она. – Лично я не расстанусь со своим багажом никогда. И давай на этом поставим точку.
Она от меня отбивалась, намеренно отталкивала. Уходила в свою раковину и что-то прятала там, недоступное глазу.
Лада не учла лишь одного: я как раз был готов бросить всё. Она ошиблась, считая, что я не способен расстаться с тем, что нажил. Не угадала. Но я не стал её разуверять.
– Ну, что же, – прикинулся я покорным бараном. – Раз ты так уверена…
– Уверена, – быстро, слишком быстро произнесено слово, чтобы быть правдой.
– Ну, тогда ты не откажешь в малости своему бывшему парню, – кивнул, делая безразличное лицо.
Это отвлекающий маневр. И Лада на него повелась. Слишком рано расслабилась, а поэтому попала в мои коварные объятья.
Я слишком стремителен. Это даже не желание уволочь её в свои сети, а возможность подцепить на крючок. Не по-джентльменски. По-звериному яростно.
Я сжимаю в ладонях её лицо. Оттягиваю большими пальцами кожу на висках. Я не осторожен. Наверное, груб. Но сейчас мне не до нежности.
Я целую Ладу неистово. Сминаю губы. Толкаюсь языком. Смешиваю её дыхание со своим воедино.
Лада не сопротивляется – наверное, обескуражена моим напором.
Безучастна. Стоит, как манекен. Но это всего лишь пара мгновений. А потом она оживает. Я чувствую, как бьётся её сердце, как она прижимается ко мне – неосознанно, желая быть ближе.
Мои руки зарываются ей в волосы – тёмные тяжёлые пряди. Её ладони так и не смеют ко мне прикоснуться. Зато губы оживают, отвечают на поцелуй, позволяют его углубить.
Мой язык ласкает её. В этом поцелуе такой омут, что впору утонуть, увязнуть, сгинуть навсегда.
Я позволяю себе продлить секунды полного обладания, чтобы запомнить, воскресить, оживить всё, что было когда-то. И для себя, и для неё.
И по тому, как Лада отвечает мне, уже понятно: всё ложь и чушь. Она не забыла. Она помнит. Её до сих пор тянет ко мне.
– А теперь посмотри на меня, Лада, – говорю, оторвавшись от её губ. – В глаза мне смотри, – встряхиваю её, как куклу, вцепившись в плечи.
В её глазах – буря. Синяя, с тёмными всполохами.
В её глазах – смятение, нега, поволока.
Она откликнулась на мой зов.
На словах она может обманывать сколько угодно, а тело не умеет лгать.
Мы дышим тяжело и бурно. Наверное, одинаково поднимается и опускается грудная клетка. У неё и у меня. Я не чувствую разнобоя. Накрывает ощущением, что мы единое целое, один организм, где вены переплетены, артерии слились, сердца сплавились, а мозг объединился.
Лгунья. Моя. Было есть и, надеюсь, так и будет.
Но вслух я ничего произношу. Мне достаточно знать. И то, что я вижу, – не требует доказательств и пустых утверждений.
– Спасибо, Лада, и пока. До свидания.
Последнее слово я произношу подчёркнуто, специально его выделяю, но, видимо, она слишком не в себе и до конца не понимает, что произошло.
До встречи, Лада Бакунина. Только что ты перевесила чашу весов в свою сторону. А это означает: до встречи.
Я готов бросить всё. Оставить багаж лет и связей и рвануть налегке туда, где небо плачет дождём, а река несёт неспокойные воды в суровое море. Для меня нет преград, если я ставлю цель. Для меня не существует зоны комфорта. Мне уютно там, где чувствую себя в своей стихии.
Мне будет замечательно рядом с женщиной, что когда-то была всем миром. Да почему «была»?.. Оказывается, ничего не изменилось. Ждало своего часа и дождалось.
