На дворе – конец восьмидесятых, в моду вошли видеосалоны, где крутят различные боевики, вестерны и, конечно же, полузапретную эротику. Я был обычным московским подростком, и эротика производит неизгладимое впечатление на мой юношеский организм, все эти «Эммануэль», «Девять с половиной недель» были сказочной, немного запретной мечтой. Как известно, ничто так не притягивает, как налет запрета, и ничто так не притягательно, как порок. Воздух Москвы в то время был пропитан свободой и радостным ожиданием перемен, что наконец-то заживем как люди, богато и свободно, в своих мечтах народ уже таял в объятиях красоток из видеосалонов и ассоциировал себя с героями боевиков. Еще никто не догадывался, что многим действительно предстоит поучаствовать в вооруженных конфликтах после распада СССР. Люди полны надежд и иллюзий о сладком и свободном будущем, они еще по-прежнему ходят друг к другу в гости, где на кухнях обсуждают привилегии партийной элиты КПСС в виде казенных дач, какую колбасу им подают, какие бриллианты у дочки Брежнева, а какие у жены Горбачева Раисы Максимовны, как много ворует партийная элита и какие у них немыслимые богатства. На самом же деле уровень коррупции в СССР был одним из самых низких в мире. Много произносится слов о демократии, хотя в тот период в СССР было столько демократии, как ни в одной другой стране мира. Люди много рассуждают о грядущих рыночных отношениях, о конкуренции, как богато они заживут при рынке, абсолютно забывая школьные знания, что в беднейших странах Африки вообще-то тоже действуют рыночные законы. Через двадцать с лишним лет эта история повторится: люди так же начнут требовать демократии и рыночных реформ. Человеческая жизнь очень скоротечна, но, как видно, человеческая память еще короче. На улицах по-прежнему еще стоят автоматы со сладкой газировкой за три копейки и газировкой без сиропа за одну копейку, но маховик разрушения всего, что имел СССР, уже запущен.
В Москве еще нет ночных клубов, а только вечерние дискотеки, которые так любит молодежь. Обычный кассетный магнитофон вместе с цветомузыкой приводил нас в экстаз. Это была эпоха диско, все эти Modern Talking, Joy, C.C. Catch, Bad Boys Blue вызывали дикий и наивный юношеский восторг. Особенно выделялись на дискотеках те, кто умел танцевать брэйк-данс, это требовало большой подготовленности и нескольких месяцев усиленных тренировок. Музыка оказывает очень сильное влияние на молодежь, мы пытались подражать своим кумирам разных музыкальных направлений от металла и панка до электронной музыки. Из панка мы с моим другом Максимом взяли пару важных идей о том, что содержание важнее формы и что некий культурологический шок позволяет тебе быть услышанным другими людьми. Поэтому мы сильно не паримся из-за одежды, вполне можем ходить в разноцветных носках красного и синего цвета, высказывать свое мнение; нам очень повезло в этой жизни, так как у нас оно всегда было. Максим, проходя мимо тогда еще центрального Елоховского собора, налагает на себя три креста. Зрелище по тем временам немыслимое для страны воинствующего атеизма – юноша в школьной форме, прилюдно налагающий на себя крест. И в этом было больше не каких-то религиозных чувств, а скорее вызова, что он может жить и мыслить, как захочет. Поэтому мы так и не стали комсомольцами, а остались в этой жизни идеалистами.
Москва того времени была удивительным местом. В центре города живут обычные люди, при этом многие уживаются в коммуналках. Многие здания выглядят обшарпанно, но в центре сохранено очень много исторических зданий. Позднее практика сохранения исторических зданий не приживется, сносятся порой целые кварталы. Из злачных заведений ночью работала лишь одна пельменная, неподалеку от Красной площади. Зато какие люди туда хаживали, разливая из-под стола водку и заедая ее пельменями! Народ рассуждал о произведениях Солженицына и Гроссмана. В молитвенной тишине стояли храмы на Варварке. Никаких церковных служб там еще не проводится, но своим молитвенным безмолвием они дают человеку понять всю бренность его бытия. Я начинаю интересоваться Библией, моими любимыми книгами так и остались две, идущие друг за другом, – это эротическая «Песнь песней Соломона» и философская «Книга пророка Екклесиаста». Пророк рассуждал о том, что все пути одинаково никуда не ведут: «И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Тогда я еще не знал, что чужие слова не могут привести человека к их пониманию, если он сам не испытал горечь потерь и разочарований, если не поднимался и не падал, то никакие мудрые слова не станут твоими помощниками.
Страна доживает последние дни. И пусть в этой стране было мало фирменных тряпок, не было разноцветной вездесущей рекламы, но населяли ее умные, добрые, отзывчивые люди. В последний момент нашлись люди – я и мои друзья Максим и Володя были из их числа, – которые стали понимать, что разрушение СССР – слишком высокая плата за мечты о свободе, да и сами мечты, которые воспроизводит Голливуд, носят лживый характер. Странно, но мы уже это понимали в 18 лет. Голливуд и рекламщики западного мира использовали учение доктора Фрейда и за 50 лет немыслимо изменили мир: на глаза стали попадаться только бесстыже обнаженные красавицы и такие же обнаженные самцы. Весь сегодняшний мир пропитан излишней обнаженкой и откровенной порнухой, хотя у большинства населения основные мотиваторы – деньги и власть и для них было бы достаточно картинок успеха в виде дорогих квартир, машин, самолетов. Уверен, что лозунга «Купи лотерейный билет – выиграй теплое местечко в мэрии» для большинства современного населения вполне достаточно. А в конце восьмидесятых у людей были другие критерии: справедливость, дело и даже доброта. Но и этого оказалось недостаточно для того, чтобы спасти себя и страну от бед и несчастий, свалившихся на нас после распада СССР. Думаю, это произошло из-за отсутствия свободы: у людей не было выбора, быть плохими или хорошими, и все становились хорошими поневоле. Впрочем, большинство людей и не понимало, что их страна разваливается и что многим придется нелегко в новой жизни. Когда я в 1991 году на работе говорил, что развал СССР приведет к многочисленным войнам, в том числе войне России и Украины, а может, даже и Белоруссии, мне никто не верил. С такими мыслями я встречал 1991 год – последний год Красной империи СССР.
