Тельце тёплое держала на руках
В глазки ясные смотрела
И не верила, не верила…
Мой сынок, не уходи…
Но лишь рыдания вырвались из моей груди…
© Татьяна Михаль
* * *
Аврора
– Повтори, – сказала бармену пустым голосом, который и сама не узнала.
Я смотрела отсутствующим взглядом на обстановку вокруг меня и ничего не видела. Ничего пятницы был полон молодыми и счастливыми людьми; молодые парочки дёргались на танцполе, а модный диджей заводил их выкриками в микрофон, используя модный нынче сленг. Я не понимала ни слова из сказанного и если сказать честно, мне было всё равно, что происходит на сцене, танцполе и на шестах, на которых крутились грудастые и попастые девочки-куколки.
Я сюда пришла только для того, чтобы окончательно не сойти с ума, находясь в одиночестве в пустой квартире.
Мою руку вдруг накрыла чья-то мужская рука…
Какой-то идиот решил познакомиться, но увидев мой взгляд, перестал сверкать белозубой улыбкой и, извинившись, исчез в толпе дёргающихся тел.
Бармен поставил передо мной полный стакан кристально прозрачной жидкости.
Выпила стакан водки залпом и сморщилась. Горло обожгло и резко перехватило дыхание. На глаза набежали и никого не замечала. Музыка и голоса слились в какой-то гул, который проходил сквозь моё замутнённое болью сознание.
Небольшой клуб в вечер слёзы. Я выдохнула и мотнула головой, силясь прогнать горечь.
Говорят, если напиться, то боль утраты на время стихнет.
Никогда не пила и считала алкоголиков конченными людьми.
Что ж, позвольте представиться, я начинающая алкоголичка, с красивым и гордым именем Аврора. По крайней мере, раньше я гордилась своим именем. А сейчас я себя ненавижу.
Прошло почти два месяца со дня смерти моего сыночка, Пашеньки. Мой маленький и улыбчивый ангелочек теперь рядом с моей мамой. Она присмотрит за ним, я знаю.
Только боль души от этих мыслей не проходит.
Каждый день, а особенно ночью, мне хочется кричать и выть. А в минуты настоящего отчаяния, когда эта боль становится настолько сильной, почти осязаемой, я утыкаюсь лицом в подушечку моего сына и кричу.
Я каждый день задаюсь вопросом, почему? Почему умер мой малыш, а не я? Почему чёртова болезнь поразила его маленькое тело? Ему же было всего два годика! Всего два годика… Невинная и чистая душа…
Я до самого конца не верила, что моего Пашеньки не станет. Даже когда врачи самой лучшей зарубежной клиники сказали, что операция не помогла и осталось моему малышу совсем немного… Даже когда раковая опухоль убила его… Я не верила. Не верила. Я держала своего малыша на руках и что-то ему шептала. Не помню что. Кажется, это была детская сказка.
Боль утраты обрушилась на меня, когда врачи стали забирать его из моих рук.
Мне кажется, мой крик слышали и в Аду, и в Раю…
Я помню, как все мои чувства перемешались, превратившись в один горький комок, который застрял в груди и выжигал мою душу раскалённым железом…
Я до сих пор не знаю, что мне делать дальше и как жить? Как жить, когда часть меня, моей души и моего сердца ушла… просто опустела, отмерла и образовалась зияющая дыра.
Говорят, что время лечит, что всё проходит и забывается? Я не верю. От мыслей, что посещают меня каждый день «взрывается» мозг…
Лишь с одной мыслью я смирилась – в жизни моей больше нет смысла.
Родишь другого, скажете вы…
Я рассмеюсь вам в лицо. Я буду долго смеяться, долго и горько, до тех пор, пока меня не начнут сотрясать рыдания, и станет не хватать воздуха в лёгких…
А потом я вам расскажу…
Спустя полгода, после родов у меня обнаружили миому матки. Врачи меня долго успокаивали и говорили, что такое часто бывает после родов. Что нужно ещё немного подождать, и она рассосётся.
Дождалась. Я стала пустым сосудом, который больше никогда не даст новую жизнь.
Но у меня был Пашенька – свет моих очей, моё сердце…
А теперь его нет.
И детей я больше иметь не могу.
В моей жизни осталась лишь зияющая пустота…
Даже мужчины у меня нет. А тот, от кого я родила Пашеньку, только платил по алиментам и никогда не интересовался нашей судьбой. Он меня не любил, как и я его. Просто так случилось, что я забеременела и была самой счастливой женщиной.
Когда я сказала ему, что наш сын умер, в ответ услышала сухие слова:
– Мне очень жаль, Аврора и спасибо, что предупредила, а то бы я так и продолжал платить алименты…
В ту минуту мной овладел гнев, и в сердцах я выкрикнула, что лучше бы ОН сдох, чем мой сын!
Я ненавидела его, ненавидела врачей, что не смогли вылечить моего кроху. Ненавидела болезнь, которая унесла его жизнь. Ненавидела счастливых людей, особенно тех, у кого были дети. Но больше всего, я ненавидела себя.
Почему?
Не знаю…
– Какая красавица! И почему-то одна… Познакомимся, детка?
Ещё один кретин подкатывает ко мне. Неужели не видно по моему не накрашенному и припухшему от бесконечных слёз лицу и всей моей агрессивной позе, что я не желаю знакомиться?!
– Отвали, – ответила грубо, даже не взглянув на мужчину.
– Неправильный ответ, – услышала игривый мужской голос прямо в ухо.
Резко обернулась и оттолкнула от себя наглеца.
– Ты с первого раза не понял? Я не желаю знакомиться! Надеюсь, теперь ясно?
