Самый оглушительный звук на свете – это когда рушится всё, на что ты надеялся в своей жизни. Когда ещё вчера у тебя было за что цепляться – а сегодня эта соломинка оборвалась с таким грохотом! Когда безопасное, полное надежд прошлое вдруг превратилось в чужое измерение, куда тебе больше нет хода.
…Идти домой не было сил. На волне гнева, выпрямившего мою спину, я дошла до соседствующей с Ведомством Семантики прогулочной аллеи и рухнула на скамью. Тень деревьев прикрыла пылающую голову. Здесь было лишь немного тише, чем на улицах Вехемы. И люди здесь не гуляли, а сидели со своими компьютерами на воздухе. На скамье, где я сидела, тоже можно было бы включить функцию компьютерного стола, но мне это теперь без надобности. Приятный голос снизу вопросил, нужна ли мне камера хранения или зарядочная станция. А весь мой скарб – одна небольшая сумка…
Черный силуэт Мичлава появился на горизонте через несколько минут. Неспешно приблизившись, он молча опустился рядом и вытянул длинные ноги.
Что он тут делает?.. Припёрся в очередной раз щёлкнуть по носу? Поздно… Наверное, стоило бы его во всём обвинить? Но, насколько я знаю, человек сам виноват в том, что с ним происходит…
– Я уволилась. Можете радоваться.
Он повернулся ко мне, но не ответил.
Люди кругом оживлённо беседовали по своим устройствам-наушникам. Всё было такое отвратительно-белое…
– Прокатишься со мной? – спросил Мичлав спустя какое-то время.
Я наконец посмотрела на него. И внезапно ни капли прежнего раздражения во мне не возникло.
– Прокачусь. Если куда-нибудь подальше отсюда.
Он одобрительно кивнул и за руку поднял меня из тени на свет.
В его здоровенной машине знакомая атмосфера немного сгладила нарастающую тревогу. Появилась какая-то иллюзия уверенности. Но в чём? Не знаю. Я включила музыку погромче, открыла окно и подставила лицо встречному ветру, пока это ещё было можно.
День был солнечный, но светило уже направилось вниз, к горизонту. Главная Артерия в такое время суток была почти свободной. Едва машина покинула соединительную трассу Вехемы, Мичлав нажал на газ, и она мягко, рокоча, двинула по трассе предельные сто пятьдесят километров в час.
Все районы остались далеко, в жемчужной дымке. Артерия расстилалась вперёд, сверкая на молочного оттенка солнце. После стеклянных небоскрёбов такое открытое свободное небо казалось невероятным… В обе стороны разбегались обработанные поля всех цветов радуги. Холод, рвущийся из вентиляции, немного оживил. Внезапно я почувствовала всё своё тело и что вообще дышу. Что, по-хорошему, независимо от обстоятельств моей мелкой жизни, это солнце, это небо и эти поля всё равно будут существовать. И это радует.
Музыка тоже разбавила содержимое головы. Так приятно было ощущать себя – уши слышат биты, нос вдыхает ледяной воздух, глаза даже ломит от света.
Мичлав молчал, даже не оборачивался в мою сторону, отрешённо глядя на прямую, как стрела, дорогу. И слава Богу… Может, стоит спросить куда едем? Но хочется ли мне знать?
Единственное, чего я хочу – всё время вот так ехать и ехать… И никогда не останавливаться…
К сожалению, это невозможно. Прошёл час или два, и вдруг скорость стала снижаться. Мичлав съехал на крайнюю полосу и круто повернул в сторону. Впереди замаячили огни какого-то неизвестного мне района. Очертания построек быстро проявлялись сквозь влажный воздух. По виду, это была средняя зона – жилая, без деловых центров. Уже на въезде кругом заплясали красивые огни вывесок, а на улицах виднелось достаточно много народу.
Тут поездка и закончилась, далеко мы не углубились. Выкарабкавшись наружу и оглядевшись, я поинтересовалась, где мы.
– У неплохого заведения, – усмехнулся Мичлав, кивая в сторону одной из многочисленных вывесок.
– И с какой целью? Пить? А, ну кто бы сомневался…
– Тебя не устраивает?
– Нет, вполне подходяще.
– Ну тогда идём, – хмыкнул мужчина.
Заведение оказалось просторным баром-рестораном. Заходя, Мичлав махнул рукой кому-то. В зале небольшая компания что-то праздновала, виднелись ещё какие-то люди. Приятная бодрая музыка, тёплое золотистое освещение. Мы направились к дальнему концу барной стойки, там я взгромоздилась на стул, положила голову на ладони – и всё, началось. Мичлав заговорил с барменом, хозяином места, и перед моим носом стали появляться какие-то напитки. А я впала в полную прострацию, не желая произносить ни единого слова. Впрочем, мне никто ничего и не говорил.
Сперва была маленькая рюмка рома. Затем какие-то мелкие орешки. Потом красивый горячий коктейль, политый шоколадом – крепкий и сладкий. Наверное, тоже с ромом. Потягивая его через трубочку, как комар сосёт кровь, я разглядывала поблёскивающие бутылки в бесконечной стене бара. Мичлав сидел рядом, опершись спиной о стойку, тоже что-то пил, и через плечо общался с барменом.
Как хорошо мне тут сейчас… Теперь не хочу никуда ехать, а хочу сидеть здесь. И никаких проблем решать не нужно…
У меня же теперь проблемы. И как их решить? Что выскажут родители, когда узнают? Может, не стоило, может, не стоило?..
Зажмурившись, я спрятала лицо в скрещённых руках и осталась так лежать на блестящей столешнице.
